— Правильно, девочка, так его. Умей поставить себя с самого начала. Я прожила с мужем шестьдесят пять лет, и он ни разу не поднял на меня руку, у него для этого не было ни единого шанса. — Губы ее растянулись еще шире.

Теперь засмеялась и Рут Коннор, но это был тихий, сдавленный смех, соответствовавший ее маленькой, худенькой фигурке и заостренному личику, обрамленному черными волосами, собранными сзади в узел.

Вслед за Рут рассмеялась и ее дочь Нелли. Она уже три года была замужем, и ее звали миссис Берк. Комплекцией Нелли в точности походила на мать, вот только волосы у нее были светлые. А вообще ее внешность можно было охарактеризовать всего одним словом — «неприметная».

Вместе с другими женщинами смеялась и Лиззи О'Дауд, дальняя родственница семейства Конноров, троюродная сестра Пэдди Коннора. Сейчас ей уже исполнился сорок один год, но Лиззи жила у Конноров с того самого времени, как приехала из Ирландии в возрасте семнадцати лет. Смеялась Лиззи громко и как-то необычайно душевно. Полная, с густыми каштановыми волосами и карими глазами, Лиззи О'Дауд внешне резко отличалась от других женщин, сидевших возле камина. Особенно от последней из них — Кэтлин Лири из третьего коттеджа. Смех Кэтлин был едва слышен, возможно потому, что после рождения шестнадцати детей ее тело просто неимоверно устало. И здесь не могло служить утешением ни то, что семеро из детей умерли, ни то, что трое старших уехали в Америку. Все равно дома с ней оставались шестеро детей, младшему из которых исполнилось всего два года.

В разговор вступил Пэдди Коннор, отец Рори:

— Эй, сынок! Давай сыграем.

Пэдди работал сталеваром на верфи Палмера в Джарроу. Последние пятнадцать лет он трудился у доменной печи, поэтому кожа его лица была красной, даже багровой. Он вырастил троих детей, старшему из которых, Рори, исполнилось двадцать три.

Ростом Рори обошел отца. Внешностью он не пошел ни в отца, ни в мать: темно-каштановые волосы, а кожа хоть и грубая, но свежая, глаза карие, более темного оттенка, чем волосы. Даже в грубой рубашке он выглядел симпатичнее остальных мужчин, сидевших за столом.

А вот у Джимми, младшего сына Пэдди Коннора, волосы были светлые, и ниспадали они шелковистыми волнами. Ему можно было дать лет четырнадцать, а на самом деле Джимми исполнилось девятнадцать. И кожа у него была такая же светлая, как волосы, а большие серые глаза казались слишком крупными для его лица. Когда Джимми сидел, то выглядел стройным, но стоило ему встать, как сразу бросались в глаза его кривые ноги, за что его и прозвали «Кривоногий Коннор».

Третьим ребенком Пэдди была Нелли, миссис Берк, которая родилась после Рори.

Билл Уаггетт, сын Грэн Уаггетт и отец Джейни, работал в доках. Ему исполнилось пятьдесят, но на вид можно было дать все шестьдесят. Его жена умерла шесть лет назад, при родах седьмого ребенка. Однако из всех детей выжила только Джейни, поэтому Билл обожал ее.

Любовь Билла к дочери была столь велика, что после смерти жены он не потребовал от Джейни сидеть дома, вести хозяйство и ухаживать за ним, а разрешил ей пойти работать няней. Он даже пошел на то, чтобы выслушать за это нагоняй от своей матери, которой в тот момент было семьдесят девять лет. Однако Билл, как и все обитатели коттеджей, с уважением относился к Грэн Уаггетт уже за то, что сейчас, в свои восемьдесят пять, она выполняла работу по дому.

Коллум Лири работал шахтером, сейчас ему было сорок восемь, а впервые он спустился в шахту в возрасте семи лет. Поначалу он просто сидел по двенадцать часов в полной темноте, но уже через год начал ползать на четвереньках с цепью между ног, прикрепленной к вагонетке с углем, которую сзади толкал его родной брат. Мать Коллум не помнил, только отца, который и сам приехал сюда из Ирландии мальчишкой. Об Ирландии Коллум имел представление только по ирландскому кварталу в Джарроу, и его всегда удивляло, зачем надо было тащиться сюда из Ирландии по морю, если и здесь на каждом шагу ирландцы.