— Я и не собирался огорчать тебя дурными вестями. Тебе совершенно незачем знать подробности того, как страдают во Франции ни в чем не повинные люди. Если нам повезет, наши войска разобьют французов уже этой весной. Мы готовы вторгнуться во Фландрию. У нас сильные позиции от Ипра до реки Маас, и, я полагаю, этот австриец, Кобург, — хороший генерал. — Брат немного помолчал. — Если мы выиграем войну, республика во Франции падет. И это будет освобождением для всех нас.

— Я молюсь, чтобы мы победили, — отозвалась Амелия, хотя все еще размышляла о графине Сент-Джастской и детях, которых та безвременно покинула.

Лукас взял Амелию за локоть и заговорил приглушенным тоном, словно не хотел, чтобы кто-то ненароком услышал их.

— Я вернулся домой, потому что встревожен. Ты слышала, что произошло у сквайра Пенуэйтзи?

Она взглянула на брата, настороженно застыв на месте.

— Конечно, слышала. Как и все вокруг. Три французских моряка — дезертиры — появились на пороге его дома, прося еды. Сквайр накормил их. А потом они направили на семью дула пистолетов и ограбили дом.

— К счастью, их схватили на следующий день, и никто не пострадал, — мрачно добавил Лукас.

Амелия прекрасно понимала, о чем думает брат. Она жила в таком уединении вместе с матерью и их единственным слугой… Гарретт когда-то служил сержантом британской пехоты, так что он умел обращаться с оружием. И все же поместье Грейстоун находилось в одном из самых отдаленных юго-западных пунктов Корнуолла. Его обособленность служила одной из причин, по которым эта местность на протяжении нескольких столетий была таким удобным пристанищем для контрабандистов. Она располагалась совсем близко с поселением Сеннен-Коув, раскинувшимся чуть ниже их дома, по направлению к французскому Бресту.

Те дезертиры могли появиться и у их двери, подумала Амелия.

Ее голова раскалывалась от боли. Внезапно почувствовав себя утомленной от бесконечных волнений, Амелия потерла виски. По крайней мере, оружейный шкаф был полон, а она, как каждая корнуолльская женщина, прекрасно знала, как заряжать мушкет, карабин и пистолет и стрелять из этого оружия.

— Думаю, вам с мамой стоит провести весну в Лондоне, — не допускающим возражений тоном произнес Лукас. — В апартаментах Уорлока на Кавендиш-сквер множество комнат, и ты сможешь часто навещать Джулианну.

Амелия совсем недавно, сразу после рождения племянницы, провела месяц в Лондоне со своей сестрой. Они с Джулианной были близки, и проведенное вместе время оказалось чудесной, почти безмятежной передышкой от домашних хлопот. И теперь Амелия начала всерьез обдумывать предложение на время уехать из дома. Возможно, Лукас был прав.

— Идея неплохая, но как быть с домом? Мы просто запрем его? И что насчет фермера Ричардса? Ты ведь знаешь, что теперь, когда ты вечно в отъезде, он платит за аренду земель мне.

— Я могу договориться, чтобы арендные платежи пока копились и были выплачены позже. Я чувствую, что пренебрегу своим семейным долгом, Амелия, если не отправлю вас с мамой в более безопасное место.

Она понимала, что брат абсолютно прав.

— Потребуется какое-то время, чтобы как следует подготовиться к отъезду.

— Постарайся закрыть этот дом как можно быстрее, — ответил Лукас. — Я должен вернуться в Лондон, мне придется сделать это сразу после похорон. Когда ты будешь готова присоединиться ко мне, я или приеду сам, или отправлю Джека, или пришлю кучера.

Амелия кивнула, но теперь она могла думать лишь о предстоящих похоронах.

— Лукас, ты знаешь, когда состоятся похороны?

— Я слышал, что служба пройдет в часовне Сент-Джаст в воскресенье, но покойная будет похоронена в семейном склепе в Лондоне.