Она отличалась великолепным сложением: высокие острые груди, хрупкая талия и широкие бедра. И только говорила она как зрелая женщина, а не как выпускница школы.

Она была в разноцветном платье – минимум десять цветов. Открыв дверь, Ванда радостно воскликнула:

– Входи, красавчик! Поздравляю с возвращением с того света!

Паркер кивнул и вошел в прихожую. Спустившись на две ступеньки, он очутился в гостиной, в которой стоял большой телевизор. Он увидел на столах много фарфоровых фигурок, в основном изображавших лягушек.

– Вечно хмурый Паркер, – сказала Ванда, закрывая дверь и спускаясь вслед за ним по ступенькам. – Ты ничуть не изменился.

– Ты тоже. Я хочу попросить тебя об одном одолжении.

– А я-то обрадовалась, что нашелся мой давно забытый братец. Садись.

Что будешь пить?

– Пиво.

– У меня есть водка.

– Пиво.

– Ладно, черт с тобой! Паркер никогда не заходит в гости просто так, мне бы пора это знать. Если не хочешь, можешь и пиво не пить.

– Отлично выглядишь, – сделал он комплимент хозяйке, усаживаясь на софу.

Она села в кожаное кресло напротив, положив ногу на ручку.

– Умение вести светскую беседу тебе никогда не давалось. Ладно, говори, что ты от меня хочешь?

– Знаешь Мэла Ресника?

Она пожала плечами, закусила уголок нижней губы и посмотрела на абажур с бахромой.

– Ресник, Ресник. – Она покачала головой и вскочила на ноги. – Нет, не знаю. Он что, из наших? Земляк по побережью?

– Нет, по Нью-Йорку. Он из синдиката.

– Из Компании, бэби. Мы больше не говорим «синдикат». Сейчас это вполне легальное заведение.

– Мне плевать, как вы это называете.

– В любом случае... Ах! – Она посмотрела на потолок. – Может, это та скотина!

– Ты его знаешь?

– Не его, а о нем. Одна из девочек жаловалась на него. Он снял ее на ночь за пятьдесят баксов, а в конверте оказалось только тридцать пять. Она пожаловалась Ирме, но та сказала, что не стоит поднимать шума, потому что он из Компании. Девочка рассказала, что он слабак: стонет, пыхтит, но почти ничего не может.

Паркер наклонился вперед, поставил локти на колени и стал хрустеть костяшками пальцев.

– Можешь узнать, где он живет?

– Наверное, в Компании.

– Это что, какой-то клуб?

– Нет, отель. – Ванда хотела еще что-то сказать, но быстро отвернулась, достала из серебряной шкатулки с инкрустацией, стоящей на столике из тиса, сигарету с розовато-красным фильтром и щелкнула серебряной зажигалкой.

Паркер подождал, пока она закурит, и повторил:

– О'кей, Ванда, так что это?

– Называй меня Роуз, дорогой. Я уже отвыкла от имени Ванда.

– Что это такое?

Она задумчиво смотрела на него, пуская клубы дыма. Потом кивнула и сказала:

– Мы друзья, Паркер. Думаю, мы с тобой друзья, если на этом свете существует такое понятие.

– Поэтому я и пришел к тебе.

– Естественно, дружба до гроба, но я ведь еще работаю в фирме, Паркер.

Причем Компания платит мне за верность. И им не понравится, если кто-то станет разглашать их тайны.

– Никто ничего не узнает. Ты сама это знаешь.

– Ты очень сильный, Паркер? – Ванда встала, подошла к задернутому шторой окну и сказала через плечо:

– Меня всегда интересовал этот вопрос. Я думаю, что ты самый сильный мужчина из тех, кого я знаю.