Буны вскочили. Никто не произнес слова «здравствуйте» или других приветствий. Судья Гэнтри кратко бросил:

— Для вас же лучше, если вы пришли с чем-то хорошим.

— Простите, господин судья, — первым смог выдавить мистер Бун. — Мы понимаем, что́ сейчас происходит и какое напряжение вы испытываете.

— Приносим извинения, Генри, — быстро добавила миссис Бун. — Но дело касается важнейшего вопроса, способного повлиять на исход процесса.

Назвав его «Генри», а не «господин судья» или как-нибудь еще, более формально, миссис Бун немного разрядила обстановку. Каким бы раздраженным ни казался судья, она нисколько не испугалась.

— Дайте нам всего пять минут, — попросила она, подхватив сумочку.

Судья Гэнтри метнул грозный взгляд на Тео, как будто он только что кого-то пристрелил, потом посмотрел на Айка, быстро улыбнулся и сказал:

— Привет, Айк. Сколько лет, сколько зим!

— О да, Генри, — ответил Айк.

Улыбка судьи растаяла, и он объявил:

— У вас ровно пять минут.

Буны быстро прошли за ним в кабинет, и когда закрывалась дверь, Тео бросил взгляд назад, на миссис Ирму Харди. Та печатала, не поднимая головы, как будто ее совершенно не интересовало, что они будут обсуждать. Тео полагал, что она все и так узнает в течение получаса.

Четверо Бунов заняли стулья по одну сторону длинного рабочего стола в углу огромного кабинета. Судья Гэнтри сел напротив. Тео оказался между родителями и, хотя сильно нервничал, почувствовал себя в безопасности.

Миссис Бун начала:

— Генри, у нас есть причины полагать, что существует свидетель убийства Майры Даффи. Свидетель, который скрывается. Свидетель, о котором не знает полиция, обвинение и, конечно, защита.

— Могу я поинтересоваться, почему во всем этом участвует Тео? — спросил судья, и его брови при этом изогнулись, подергиваясь. — Мне кажется, он сейчас должен быть в школе. Не стоит впутывать сюда ребенка.

Во-первых, Тео и сам хотел бы сейчас находиться в школе. Во-вторых, слово «ребенок» очень его разозлило, потому он медленно произнес:

— Потому что, господин судья, я знаю, кто этот свидетель. Они не знают, а я знаю.

У судьи Гэнтри были красные глаза и очень усталый вид. Он с усилием выдохнул, с шумом выпустив воздух. Глубокие морщины у него на лбу разгладились и расслабились, и он спросил:

— А какова во всем этом ваша роль, Айк?

— О, я просто консультирую Тео по юридическим вопросам. — Айк решил, что это смешно, но никого его шутка не развеселила.

После паузы судья кивнул:

— Ладно. Почему бы нам не начать по порядку? Я хотел бы знать, что якобы видел этот свидетель. Кто может мне об этом рассказать?

— Я могу, — вызвался Тео. — Но я обещал, что никогда не раскрою его имени.

— Кому ты это обещал?

— Свидетелю.

— Так ты говорил со свидетелем?

— Да, сэр.

— И ты веришь, что он говорит правду?

— Верю, сэр, да.

Снова выдох. Снова потирание глаз.

— Хорошо, Тео. Я слушаю. Пожалуйста, продолжай.

И Тео приступил к своей истории.

Когда он закончил, в кабинете воцарилась тишина. Судья Гэнтри медленно потянулся к телефону на столе и, нажав на кнопку, сказал:

— Миссис Харди, пожалуйста, сообщите приставу, что я задержусь на тридцать минут. Пусть присяжные заседатели останутся в своей комнате.

Секретарь отчеканила:

— Да, сэр.

Судья опять облокотился о спинку стула. Все четверо Бунов наблюдали за ним, но он не смотрел им в глаза.