Но сегодня я собиралась выглядеть достойно. Мы с Питером шли на премьеру фильма. Нас нечасто приглашали на эти голливудские приемы. Мы были не совсем «элитой». Однако продюсер, купивший последний сценарий Питера, только что закончил новый фильм, типичное кино в стиле «всех убью, один останусь». В главной роли снялся неразговорчивый шведский кикбоксер, на фоне которого Стивен Сигал выглядел кандидатом в Королевское Шекспировское общество. Хотя сам фильм просто обязан быть одновременно раздражающе громким и катастрофически занудным, я с нетерпением ждала шумихи вокруг премьеры. С тех пор, как я в последний раз якшалась с элитой Голливуда, прошло довольно много времени.

Я натянула пару вездесущих черных леггинсов, заставила их налезть на живот и снова уставилась в шкаф. Краем глаза я заметила вспышку. Там, в глубине шкафа, скрывалась вещь, выглядевшая опрометчивым приобретением, — усыпанная блестками темно-зеленая переливчатая блузка. Я купила ее сто лет назад, во время короткого периода шатания по дискотекам, и заправляла в ту самую кожаную юбку. Я надела блузку через голову и застегнула на разбухшем животе.

Я считаю, что во время беременности есть всего два способа одеваться. Первый — прятать живот под свободными туниками, похожими на ночную рубашку. Самый очевидный выбор. Второй — подчеркнуть величину живота, привлечь внимание к его содержимому. Зеленая блестящая блузка, натянутая так туго, что виден пупок, относилась к последней категории. Это было рискованно, но должна сказать, что сработало.

Я тщательно подкрасила глаза, выбрала темно-красную губную помаду, втиснула распухшие ноги в босоножки на платформе и, переваливаясь, вошла в ванную.

— Ну? Что ты думаешь? — сказала я тоном еврейской принцессы с Лонг-Айленда.

Руби сидела в ванной, ее волосы были намылены и скручены в рога на макушке, как у трицератопса. Питер сидел рядом на полу, изображая нападение трехдюймового синего пластикового тиранозавра. Они обернулись, чтобы посмотреть на меня.

— Ух, мама, ты очень модная, — сказала Руди с улыбкой.

— Ух, мама, ты очень сексуальная, — сказал Питер с вожделением.

Любимые мои, у одного вкус хуже, чем у другого.

— Я достаточно хорошо выгляжу для Голливуда?

— Ты настолько хорошо выглядишь, что тебя съесть хочется, — сказал Питер, хлопнув меня по заднице.

В кои-то веки Андреа, няня Руби, страдавшая анорексией, появилась вовремя. Как обычно, она принесла с собой контейнер натертой моркови и стеблей сельдерея. Я давно уже оставила попытки уговорить ее брать нашу еду. Одно время я даже покупала ее любимые овощи, но это не помогло. Она всегда приносила еду с собой, словно считала, что наша морковка впитывает лишние калории, лежа в набитом жирами холодильнике. Словно бекон тайком об нее трется, когда дверь закрыта.

Если отбросить сложности с питанием, Андреа была отличной няней, ответственной и творческой. Руби она нравилась. Когда мы уходили, они играли в «Карамельную страну», и Руби даже не подняла головы, чтобы попрощаться.

Питер припарковался так близко к кинотеатру, как только смог, и все равно нам пришлось десять минут добираться до трибун, установленных для поклонников шведа. К тому времени я уже прихрамывала на своих платформах и придерживала живот обеими руками, чтобы не давил на мочевой пузырь. Питер схватил меня за локоть и потащил сквозь толпы бьющихся в экстазе фанатов кикбоксинга. Казалось, что многие из них просто тренируют любимые удары в ожидании появления своего идола.