— Он что, хочет всегда жить у нас?

— Нет, бабушка. Несколько дней.

— Несколько дней, говоришь?

— Пусть поживет, бабушка? Ладно?

— А потом куда пойдет?

— Не знаю.

— Ах, сумасшедшая, ах, непутевая девчонка! У нас нет постели, нет даже одеяла! Где мы его положим? Чем ты думала?

Джеврие опять обняла ее.

— Да устроится как-нибудь… Ты не беспокойся, бабушка! Никого нет на свете лучше Джевдета-аби!

— Устроится-то устроится. Да вот боюсь, он здесь надолго застрянет.

— Не сердись, бабуся! Не надо!.. Ведь ты у меня самая хорошая! Я тебя очень люблю. Знаешь, что я сделаю?

— Ну, говори!

— Накрашу губы, надену туфли на высоких каблуках и пойду просить деньги. Принесу тебе много-много денег! Вот посмотришь!

Лицо старухи, освещенное желтым светом уличного фонаря, падавшим через приоткрытую дверь, расплылось в довольной улыбке.

— Посмотрим, — сказала она. — Посмотрим, негодница!

Джеврие снова бросилась к ней на шею и принялась целовать.

Хотя они говорили шепотом, Джевдет все слышал. Он снова надел лоток. Джеврие вошла в комнату и, увидев его с лотком на шее, удивилась:

— Чего же ты не сядешь, Джевдет-аби? Сними лоток.

— Нет, я пойду!

— Куда?

— Сам не знаю.

— Что с тобой, Джевдет-аби? Почему?

— Твоя бабка не хочет, чтобы я здесь оставался.

У Джеврие сердце так и замерло: он слышал их разговор!

Джевдет, воспользовавшись ее растерянностью, вышел из барака и, даже не взглянув на возившуюся в углу двора старуху, выскользнул за ворота.

Луна, еще совсем недавно робко выглядывавшая из-за темной крыши «Перили Конака», теперь неподвижно висела на усыпанном звездами чистом небе. Все вокруг было залито лунным светом. Джевдет медленно поднимался по склону холма к «Перили Конаку». Уже подойдя к старому дому, он вдруг заметил позади себя чью-то тень. Это была Джеврие, она шла за ним. И какой у нее был виноватый вид!

Оба остановились.

— Кто тебя просил идти за мной?

Ответа не было: Джеврие плакала.

— Ну, говори?

— Я пойду с тобой… Куда хочешь пойду. Хоть в ад!

— Нет, нет! Сейчас иди домой, встретимся завтра!

— Разве я виновата, Джевдет-аби?

— Нет. Ты совсем не виновата.

— Где же ты сегодня будешь ночевать?

— У Кости! — бросил Джевдет.

— Правду говоришь?

— Конечно.

— Поклянись, что ты не уедешь без меня!

— Уеду? Куда уеду?

— В Америку.

Джевдет улыбнулся.

— Не уеду, глупенькая, не бойся, никуда без тебя не уеду!

— Скорей бы уж…

Чтобы успокоить Джеврие, он прошел с ней до берега моря. Здесь они распрощались, и Джевдет повернул назад. Он знал, где ему провести ночь. Проходя мимо квартальной кофейни, он остановился. По вечерам еще было прохладно, поэтому окна не открывали. Джевдет долго всматривался в двигающиеся на стеклах тени, но никого не мот узнать: окна запотели.

Неподалеку темнел «Перили Конак». Да, он переночует здесь!

Джевдет не боялся этого мрачного дома. Еще с детства он привык к нему. Его не пугали рассказы о стонущих привидениях, закутанных в белые саваны, не страшили тараканы, скорпионы, сороконожки. «Перили Конак» был ему родным, как и сказки о нем, которые он слушал, сидя у матери на коленях.