А когда силы иссякли, эта… сволочь недобитая, жестко впилась в мои губы. Я же лишь теперь обратила внимание на то, что чувствовалось уже давно — каменно — твёрдую эрекцию, которая к моему животу прижималась.

Данный факт должен был послужить поводом для паники или отвращения, но тело среагировало иначе — я ощутила привычную мощную волну жара и лёгкое головокружение. И именно в этот миг поняла страшное — я не просто хочу Тенорда в любом состоянии, я… чёрт. Нет. Нет, быть такого не может!

Туронец прервал этот жесткий односторонний поцелуй, и я всё‑таки нашла в себе силы прошипеть:

— Отпусти! Отпусти немедленно!

Ответом стало такое желанное и одновременно ненавистное:

— Нет, малышка. Не отпущу.

— Урод! Сволочь! — взревела уже на весь корабль.

А Тенорд снова к моим губам наклонился, и…

Этой груде мускул и подлости было совершенно плевать, что я кусаюсь. Зато попытки дотянуться и расцарапать лицо, бывшего раба точно достали… В итоге, мои руки оказались заведены за спину, запястья скованны широкой мужской ладонью. А вот вторая ладонь Тенорда бесстыдно легла на мою грудь.

Прикосновение вызвало новую вспышку такого нежеланного и вожделенного возбуждения, но потакать инстинктам я не собиралась.

— Не смей, — выдохнула шумно. — Не смей ко мне прикасаться.

Но Тенорд не послушал. Более того — он нашел застёжку, и через несколько секунд вызывающее алое платье превратилось в юбку — съехало вниз, задержавшись на бёдрах. И так как бюстик под это платье не предполагался…

— Это насилие! — воскликнула я.

И закусила губу, чтобы не застонать, когда пальцы Тенорда сжали сосок и принялись пощипывать его, покручивать, и перекатывать.

— Это насилие… — справившись с очередной волной жара, повторила я. — И ты не сме…

— Ещё как смею, — ответил мучитель с ухмылкой. — Я же сволочь, пират и бандит. А раз так…

Договорить туронец не потрудился. Вместо этого заставил сделать два шага и ловко уронил меня на узкую, жесткую койку. Уже не опасаясь сопротивления, наклонился и надорвал платье, чтобы позволить тому упасть на пол. Нагло накрыл рукой то, что скрывалось под трусиками. Ухмыльнулся, давая понять, что моя влажность незамеченной не осталась, и… отстранился, чтобы избавиться от ботинок, штанов и белья.

А я… я замерла. Поняла вдруг — сопротивляться действительно бесполезно. Тенорд слишком хорошо изучил мои повадки, чтобы не увидеть в моих глазах желание — а раз так, он действительно не остановится.

К тому же… я действительно хочу. Причём так, что, кажется, сойду с ума, если не почувствую его почти классический член прямо сейчас. Я не могу отказать себе в этом удовольствии, даже зная, что туронец гад и…

Ох, чёрт!

Тенорд избавился от одежды и шагнул к койке. Он оказался сверху раньше, чем я успела найти аргументы или силы сопротивляться. Привычным, отточенным движением стянул с меня тонкие трусики и провёл средним пальцем между влажных лепестков.

— Это всё равно насилие, — выдохнула я.

Бывший раб подарил новую широкую ухмылку и кивнул:

— Как скажешь, малышка.

В следующий миг он закинул мою согнутую в колене ногу себе на бедро и плавно качнулся навстречу. Несмотря на решение вести себя холодно, едва почувствовав проникновение, я застонала и впилась коготками в сильные плечи.

— Я планирую насиловать тебя до конца полёта, — наклонившись к лицу, шепнул Тенорд. — Так что готовься, малышка. И да… — Бывший раб выдержал паузу, которая сопровождалась тремя мощными, умопомрачительными толчками, и лишь после этого договорил: — …я попрошу ребят приглушить двигатели.