трупы, дали заключения, что смерть последовала у некоторых от паралича сердца или от болезни легких. Наружных признаков насилия на теле не было обна¬ружено.

Такое частое нахождение трупов одного класса об¬щества   крестьян   и в одной местности возбудило во мне подозрение и я пришел к заключению, что крестьяне, трупы коих найдены на «Урале», умерли не естественной, а насильственной смертью. Предпо-ложение мое вскоре оправдалось и, благодаря этому обстоятельству, мне удалось задержать целую шайку травителей.

В Александровскую городскую больницу в бессоз¬нательном состоянии был доставлен неизвестного зва¬ния человек, по виду крестьянин, с признаками отрав¬ления.

Больному было сделано промывание желудка и вооб¬ще оказана медицинская помощь   настолько, что он пришел в себя и смог сообщить о себе некоторые све¬дения.

Получив сообщение из больницы, я, не поручая своему околоточному надзирателю, сам отправился туда с целью выяснить причину отравления. Больной, назвавшись крестьянином Харьковской губернии, рас¬сказал следующее:

«Сегодня ночью я приехал в Харьков на своей по¬возке, запряженной парою волов; привез в город воз капусты для продажи и поместился на конном базаре, где съезжаются крестьяне с овощью.

Покупателей подходило очень много, но предлагали такую цену, которая была для меня убыточной; на¬конец, к возу моему подходит какая то женщина с мальчишкой лет 18 19. Осмотрев капусту, она спроси¬ла о цене; я ей сказал ту самую, какую говорил про¬чим покупателям. Женщина предложила мне цену на 70 коп. дешевле на целый воз капусты, а затем при¬бавила еще 30 к. Цена оказалась для меня подходя¬щей и я согласился везти капусту к ней на квартиру. Покупательница заявила, что живет в конце Моска  левской улицы.

По дороге к нам присоединился еще какой то муж¬чина лет 40 от роду. Мужчина этот и женщина сели на мой воз, мальчик шел рядом с нами.

На Москалевской улице старший мужчина предло¬жил выпить по сотке водки; мы проезжали возле ка¬зенной лавки, где и остановились. Мужчина, купив две сотки, предложил мне выпить. Я согласился и осу¬шил одну сотку, мужчина выпил другую. Затем сели все на воз мой и поехали дальше. Спустя несколько минут я почувствовал тошноту, боль в желудке и го¬ловокружение, стало клонить меня ко сну и я тотчас заснул. Каким образом я очутился в больнице и где мои волы, воз и капуста, я не знаю; что было со мною, положительно не помню.

Как мужчину, так женщину и мальчика я хорошо заметил», заявил мне больной крестьянин, описав при¬меты подозреваемых.

Придя в участок и собрав всех агентов, я им рас¬сказал о случае отравления водкою крестьянина и при¬казал в эту же ночь задержать всех конокрадов и даже их жен, указав агентам, кого именно арестовать. Я был убежден, что это дело только рук конокрадов. В то же время предъявил пострадавшему крестьянину фото¬графические карточки конокрадов, но он никого не опознал.

На другой день утром, придя в участок, я узнал, что ночью арестовано агентами 12 душ, из коих было четыре женщины.

Всех женщин я отправил в больницу, где лично предъявил их потерпевшему крестьянину, предложив ему осмотреть их.

Не успел я окончить свое предложение крестьяни¬ну, как он, будучи возбужден, возвышенным голосом указал на одну из задержанных женщин, говоря, что она купила у него капусту.

Освободив остальных женщин, я с признанной по¬терпевшим женщиной пошел в участок, где произвел допрос ее.

Она оказалась сожительницей известного конокрада Шамарина, который также был задержан ночью и со¬держался под стражею у меня в участке.

Представив ей все доводы, уличающие ее в участии отравления крестьянина и сказав, что сожитель ее уже сознался в преступлении, предложил ей рассказать всю правду.