– И я, значить, – пробасил Гефестай, – из времен сих, хоть и не из этих мест. Сами мы из Индии, верные подданные кушанского царя. Имя у меня эллинское, как у Искандера, в честь бога Гефеста, только на кушанский манер. Ярнаев… это не фамилия, так отца моего звали – Ярнай, фамилии кушанам не давали… А в Антиохию меня дед Кадфиз привез и поместил в митраистский монастырь. Традиция у нас такая в роду, чтобы младший сын делался монахом, – все равно из наследства ничего не достанется, все на старшего перепишут, ну, кой-чего среднему перепадет… Из митреума я сбежал, мыкался-мыкался, чуть не сдох. Слава Митре, пособил Тиридат, переправил к Теренцию Варрону – так правильно звать нашего дядю… Теренций сам из римских патрициев, но с младых лет поставлен хранителем и стражем памирских врат…

– Кем поставлен? – осведомился Сергей, исчерпав ресурс удивления.

– А вот этого мы и сами не знаем! – добродушно ухмыльнулся Гефестай. – Может, этих хранителей – целая куча, а врат – сколько станций в московском метро! И шныряют они по всем временам, присматривают за человечеством, правят историю… Кстати, Тиридат тоже хранитель. А если бы проводился турнир Парфии по панкратиону, Тиридат запросто бы стал чемпионом! Надо будет ему сказать, пускай бы провел для нас мастер-класс!

– Все это очень интересно, – перебил его Эдик, – но позволю себе напомнить – мы в заднице!

– Тиридат должен нам помочь! – убежденно сказал Тиндарид.

– Да что ты говоришь! – комически изумился Эдик. – Правда, что ли?! И что теперь? Сидеть и ждать?

Сергей, ни слова не говоря, поднялся. Сейчас он чувствовал себя гораздо спокойней. Странно, его загружают невероятью, а на душе легчает! Лобанов подпрыгнул и повис на одной руке, цепляясь за решетку.

– Не, – доложил он, – не пролезть! Жердины кожаными ремешками перевязаны, а чем резать?

Он спрыгнул вниз и отряхнул руки.

– Как говаривал мой дед Могамчери, – протянул Эдик: – «Надейся только на самого себя!» Слышь, Гефестай? Ты у нас самый накачанный…

– И что? – подозрительно спросил сын Ярная.

– Попробуй ее сдвинуть!

– Хм…

Гефестай отошел к стене, взял короткий разбег и подпрыгнул, хватаясь за жерди. Уперевшись пятками в стену, он поднатужился и сдвинул решетку, выпрямляя ноги в коленях.

– Ура, – спокойно сказал Эдик.

– Руку! – придушенно рыкнул Гефестай.

Чанба подпрыгнул, хватаясь за опущенную пятерню, и был вознесен наверх, как рыбка маленькая. Рыбки большие – Тиндарид и Сергей – освободились сами.

Наверху был круглый сводчатый зал. Узкие бойницы в толстых стенах цедили свет, скрещивая пыльные лучики на каменном полу. Слева начинала закручиваться винтовая лестница, уводящая на верхние этажи башникёшк, откуда доносились глухие голоса, а справа висела на мощных петлях дверь, сколоченная из толстых лесин.

Гефестай подергал дверь.

– Заперто! – прогудел он и спросил деловито: – Вышибать?

– Действуй! – сказал Сергей.

Осторожничать было не в его правилах, да и какой толк от «взвешенного подхода», когда выбор прост, как ложка? Тут так – убей или умри! А с чего бы ему помирать? Или ожидать казни?

Гефестай подпрыгнул и ударил по двери обеими ногами.