Ворвавшись в комнату, Юртаев заткнулся и выпучил глаза.

– За мной будешь! – предупредил Тураб.

– Так солдаты… – растерянно проговорил Исмат. Мир-Арзал шлепнул Азату по пухлой ягодице и спихнул ее очередному.

– Солдаты, говоришь? – переспросил он удовлетворенно. – Видали мы этих солдат… знаешь, где? Ладно, как закончите, спускайтесь…

Джуманиязов подобрал с полу свой автомат и направился к выходу во двор. Один за другим ударили три выстрела.

– А-а, чтоб тебя! – выразился Мир-Арзал и кинулся бежать.

Во двор прорвалось человек пять городской стражи, двум Шавкат пустил кровь. Мир-Арзал, не покидая галереи, окружавшей дворик, вскинул «Калашников» и потратил три сэкономленных патрона. Ни один даром не пропал.

– Уходим! – скомандовал он спустившимся подельникам.

– Там еще кто-то прется! – крикнул Шавкат, тыкая стволом в проем ворот.

С улицы донеслось протяжное пение, и во двор торжественно вошли жрецы Арамазда, как парфяне звали Творца Неба и Земли, Отца всех Богов, Подателя всех благ. Жрецов было около десятка, и каждый из них нес по факелу и по пучку веток. Углядев «дэвов с молниями», они сбились в кучу, потом самый смелый поджег ветки от факела и двинулся на Мир-Арзала, изгоняя злого духа священным пламенем.

– У нас огонек покруче! – ухмыльнулся Джуманиязов и нажал на спуск.

Пуля выбила из жреца жизнь и окрасила белые одежды красными потеками. Еще два патрона потратил Даврон, по одной пуле выпустили Исмат с Турабом. Этого хватило – половина «святых отцов» осталась умирать, другая половина разбежалась.

– В храм! – развоевался Мир-Арзал.

– В храм! В храм! – подхватил Шавкат.

Ближе всего стояло святилище Анахиты, Владычицы Нижней Бездны, Царицы Земли и Плодородия, Матери Богов, Властительницы Ночей. Храм, или багин, как его называли парфяне, тяжело вздымался кубическими башнями и черными колоннами, уходя вверх на добрую сотню локтей, и вольно расплывался боковыми пристройками из крупных зеленых кирпичей. На плоской крыше храма росли деревца, пушась густой зеленью. К главному входу над широким выступом, облицованным темно-красными плитками из глазурованного фаянса, вела крутая лестница. Сам вход состоял из трех проемов, а сверху над ним нависала крыша, поддерживаемая квадратными колоннами, и тоже была загромождена зелеными насаждениями.

– На штурм! – закричал Даврон, веселясь. – В атаку!

Выскочивших стражей в золоченых доспехах они порешили на месте и оставили умирать на ступенях.

Мир-Арзал захохотал – настроение у него было прекрасное! Весь античный мир, наивный, жестокий и ветхий, лежал у ног человека с автоматом, «дэва с молниями»! Все женщины этого мира готовы были отдаться ему, а все золото, все дворцы, все короны и троны – будут принадлежать ему по праву! По праву сильного!

Мир-Арзал ворвался в храм и испустил крик восторга и жадности.

Громадный квадратный зал-айазана, окруженный чащей тонких, очень высоких колонн, был полон золотого медвяного блеску. Солнечный свет заглядывал в невидимые снизу окна и отражался от листов полированного золота, пронизывая святилище богатой желтизной. Каждая из колонн, выточенная из кедра, была обшита золотыми листами, благовонное масло трепетно горело в тяжелых золотых чашах, а в глубине зала, на троне, усыпанном каменьями, восседала Анахита, отлитая из драгоценного металла.

– Сколько золота… – прошептал Шавкат словно в забытьи и с чувством прочистил ноздри.

– Золото! Золото! – завопил Даврон.

Тураб с Исматом кинулись к колонне, поддевая золотой лист и срывая его, как обертку с конфеты.