Вскочив, Сергей пробежал пару метров до застреленной лошади, шлепнулся на пузо и выглянул поверх вьюка. Пули долбили неустанно, уходили рикошетом, искрясь и обкалывая камень. Одна полоснула по переметной суме – посыпались палочки анаши, полезли брикеты опия-сырца – резко пахнувшей неаппетитной массы, упакованной в пленку, покатились белые мешочки с печатями – арабской вязью, львами, пальмами, соколами и тремя семерками – так «за речкой на юге» паковали героин. А потом перед самым лицом Сергея возникли грязные ботинки – здоровенный амбал в засаленном халате вспрыгнул на валун, опуская ствол черного «люгера». Сергей закричал и нажал на спуск. «Калашников» коротко затявкал, Сергею в лицо брызнула теплая кровь. Первая кровь… Спазм скрутил сына полковника, но он таки поборол тошноту.

И тут сверху, из-за перевала, донесся глухой стрекот – на выручку шел ведомый. Когда Сергей разглядел за скалистым уступом круговой промельк лопастей, у него даже слезы на глазах выступили.

– Наши! – заорал он. – Батя, наши!

Вертолет заметили все – головы в круглых шлемах, в поколях и чалмах одинаково задрались в небо.

Ми-8 был серьезно поврежден, левая турбина испускала сизый дымок, но пилоты кое-как удерживали машину на одном движке. «Вертушка» угрожающе наклонила нос, и с боевой подвески сорвались НУРСы, дымными указками тыча в скопление коней и людей. Вспухли шары огня, забухали взрывы, сразу же прорезались крики и ржание.

Командир ведомого повел машину прямо на склон, резко погашая скорость. Винтокрылый аппарат упал на кручу и покатился вниз, грузно шатаясь на стойках шасси, все ближе к пылящей земле опуская лопасти.

– Швыдкой! – заорал полковник Лобанов, скидывая с себя труп в полосатом халате. – Под колесо!

Сергей понял отца быстрее майора. Заозиравшись, он подхватил оторванный блок из-под НУРСов и кинулся по склону вверх. Блок оттягивал руки, сердце билось о ребра, как хищник о прутья клетки, а сверху наползала огромная туша вертолета, гремя и грохоча, сдувая камни тугими воздушными струями. Передняя стойка шасси плугом вспахивала щебнистую осыпь.

На карачках, задыхаясь, Сергей подсунул блок под колесо. Вертолет тут же накренился, его развернуло. Сергей вжался в землю, с ужасом чувствуя, как хлещут лопасти, почти касаясь каменного крошева. Сплевывая пыль, он повернул голову и увидел отца, разевавшего рот в неслышном крике. Воронов шкандыбал рядом, опираясь на АКМ, как на костыль. Их обогнали Искандер с Гефестаем, под руки волоча раненого Бубликова, – тот еле ноги переставлял, будто пьяный был, а голова в ЗШто падала на грудь, то закидывалась в небо.

Нарушителей видно не было, их словно сдуло винтами, потом Сергей приметил подозрительное шевеление на возвышенности – кто-то в чалме разлаписто лез на скалу, волоча за собой «трубу» – РПГ…

Крепкая пятерня отца впечаталась Сергею в спину.

– Молодец, Серый! – гаркнул Лобанов-старший. – На борт!

На коленках Лобанов-младший добрался до бокового люка и юркнул в салон. Половина иллюминаторов щербилась осколками выбитых стекол, а борт был прострочен вдоль и поперек рваными дырками попаданий. Досталось ведомому!

– Держитесь, там! – крикнули из пилотской кабины. – Будем сваливаться!

– А взлететь? – проорал Воронов и закашлялся.

– А на чем?! Левый гавкнулся!

Винт закрутился пуще, напрягая последние лошадиные силы, и вертолет, качаясь и грохоча, сполз на обрыв, перевалился за край…

– А-а-а! – заорал Тиндарид.