— Отменный результат, не так ли? Возможно, я мог бы выступать на Олимпийских играх. Кстати, голос ваш я узнал. Вот только имени никак не припомню.

— Джейсон Борн вас устроит?

Мистер Бэбкок не задержал с ответом — соображал он быстро:

— Это имя я слышал в последний раз довольно давно, не так ли? Думаю, приблизительно год назад. Это же вы, Дэвид, сомнений тут не может быть.

Голос Бэбкока звучал уверенно.

— Да, Гарри, это я. Мне надо с вами поговорить.

— Нет, Дэвид, вы должны говорить с другими, а не со мной.

— Вы хотите сказать, что я для вас больше не существую?

— Боже мой, сколь резко! Сколь грубо! А я-то надеялся услышать от вас, что вы и ваша очаровательная миссис Уэбб преуспеваете, начав новую жизнь. Вы ведь в Массачусетсе, не так ли?

— Нет, в штате Мэн.

— Да-да, конечно, простите меня! Ну, как все же у вас там? Все ли в порядке? Думаю, вы понимаете, что у меня и моих коллег было с тех пор столько дел, что мы не смогли уделить вам должного внимания.

— А я слышал, что у вас попросту отобрали все материалы, касающиеся меня.

— Ну, что вы! Да кто мог сказать вам такое?

— У меня к вам серьезный разговор, Бэбкок, — оборвал краснобая Дэвид.

— Нет! — решительно отозвался Гарри Бэбкок, голос его прозвучал на этот раз холодно и отчужденно. — Я привык точно следовать инструкциям, и, если откровенно, вы не должны более вступать в контакт ни со мной, ни с другими сотрудниками нашей группы. Я не интересуюсь, почему нам спущено сверху такое указание. Знаю лишь, что времена меняются, а с ними — и предъявляемые к нам требования.

— «Медуза»! — выпалил Дэвид. — Речь пойдет не обо мне, а о «Медузе»!

На этот раз молчание Бэбкока длилось значительно дольше.

— Этот телефон не прослушивается, Уэбб, поэтому я скажу все, что сочту нужным, — произнес он наконец ледяным тоном. — Вас едва не убили в прошлом году, что было бы непростительной ошибкой, о которой мы бы искренне сокрушались. Но если вы не захотите сейчас к нам прислушаться, то не рассчитывайте на сочувствие с нашей стороны. Если мы и выразим его кому-то, так конечно же только вашей жене.

— Ах ты, сукин сын! Она ведь исчезла! Ее похитили! И виноваты в этом вы, ублюдки! Из-за вас произошло все это!

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Да то, что моих охранников, этих сволочей, отозвали, всех до единого, и тогда-то и состоялось ее похищение! Я требую разъяснений, Бэбкок, и если не получу их, то до основания разворошу весь этот муравейник! А теперь ты сделаешь все, что я тебе скажу, или пеняй на себя: я такое устрою, чего вы и представить себе не можете — ни вы, ни ваши жены, ни ваши дети, которые вскоре станут сиротами. В общем, грандиозный устрою спектакль! Помни, я — Джейсон Борн!

— Ты — маньяк, вот что я помню. Если не угомонишься, мы пошлем за тобой группу захвата. Из отчаянных молодцов вроде тех, что были в «Медузе». И тогда уж, парень, ты поймешь что к чему!

Внезапно на линии связи возникло гудение, настолько громкое и пронзительное, что Дэвид тотчас же отдернул трубку от уха. А потом послышался спокойный голос телефонистки:

— Мы прервали вас в силу чрезвычайных обстоятельств. На связи Колорадо.

Уэбб медленно поднес трубку к уху.

— Это Джейсон Борн? — раздался мужской, хорошо поставленный, со среднеатлантическим акцентом аристократический голос.

— Я Дэвид Уэбб.

— Да, конечно. Но вы же — и Джейсон Борн.

— Был им, — ответил Дэвид. Что-то в голосе его собеседника — что именно, этого он не смог понять, — словно гипнотизировало его.