Созерцая открывавшийся взорам авиапассажиров пейзаж, Уэбб, так и не сняв нервное напряжение, предавался мрачным мыслям о том, что ждет его впереди. Где-то там, на этой ввергнутой в круговерть суеты перенаселенной сверх всякой меры земле, находилась Мари, и как ни мучительно было думать об этом, но факт остается фактом.

Однако и в сей отнюдь не радостный час давал знать о себе сидевший в Уэббе ученый. Несмотря на терзавшие его горестные думы, он вглядывался в расстилавшийся под крылом воздушного лайнера край с сосредоточенным вниманием исследователя, пытающегося получше рассмотреть в матовые линзы микроскопа заинтересовавший его предмет, который мог бы в случае удачи дать пищу для размышлений и стать объектом дальнейших научных поисков. То, что видел Уэбб, было знакомо ему и незнакомо, и это сбивало его с толку и внушало страх.

Во время психотерапевтического лечения у Панова в штате Вирджиния Дэвид прочитал и перечитал сотни туристских проспектов и иллюстрированных буклетов, описывавших все те места, где, судя по слухам, оставил свой кровавый след мифический Джейсон Борн. Это было утомительное, подчас вызывавшее болезненные ассоциации занятие, призванное помочь Уэббу осознать собственное «я». Но результат был налицо: все чаще мозг его озаряли молниеносные вспышки воспоминаний, правда пока что носивших фрагментарный характер. Многое возникавшее в памяти было недоступно пониманию Уэбба. Но порой прошлое одаряло Дэвида и до удивления ясными, четкими образами — продуктом его собственного сознания, не имевшим никакого отношения к туристической рекламе.

Как только что говорилось выше, многое из того, что он видел сейчас, Уэбб уже знал, но откуда и как — не понимал. Не желая ломать голову над этой загадкой, он отвернулся от иллюминатора и сосредоточился на предстоящем дне.

Еще находясь в аэропорту Даллеса, он на имя некоего Джеймса Ховарда Крюэ, владельца роскошного голубого паспорта, забронировал в коулунском отеле «Риджент» номер на неделю. Делая заказ, Уэбб заявил:

— Надеюсь, вы не забыли о достигнутой между нами договоренности предоставлять сотрудникам нашей фирмы номер люкс шестьсот девяносто, если он только свободен. Когда я прибуду, вы знаете, хотя, понятно, никто не может гарантировать, что рейс не отменят внезапно по тем или иным причинам.

Дэвид не сомневался в том, что номер люкс к его приезду будет свободен. Так что ему останется лишь выяснить, кто проживал там до него. Это стало бы первым шагом его на пути к Мари. И еще он должен был приобрести кое-что — до визита в гостиницу или после него, не имело значения. Что-то он сразу же сможет купить, а за чем-то придется побегать. Но нет ничего, чего не достал бы он за доллары: это же все-таки был Гонконг! Хотя здесь, в этой одной из немногих сохранившихся на нашей планете колоний, выработавшей собственные приемы и методы выживания в условиях ожесточеннейшей конкурентной схватки, и уживались мирно, как и положено в цивилизованном мире, самые различные религии, верховным божеством, которому поклонялись все — и верующие и неверующие, — являлись тут все же деньги. Не будь их, как заметила когда-то Мари, не было бы и Гонконга.

Прохладное утро было насыщено испарениями толпами устремившихся на работу людей, что, как ни удивительно это, неприятных ощущений не вызывало. Обочины мостовых усердно поливались из шлангов, с сохнувших под лучами солнца тротуаров поднимался пар. Воздух в узких улочках был пронизан исходившим от тележек разносчиков тонким ароматом обжаренных в масле трав, а из крохотных придорожных лавчонок неслись хриплые зазывные крики. С каждой минутой шум нарастал. Все яснее слышались громкие возгласы местных негоциантов, настойчиво требовавших к себе внимания и призывавших если уж не купить, то хотя бы поторговаться с ними.