— А разве нам вчера было до этого?

— Нет… Нам и сегодня будет не до этого. — Глаза его светились и в то же время подергивались уже знакомой ей поволокой, за которой обычно следовала вспышка нежности и страсти.

— Не надо, Под. Не сейчас. У нас впереди целая ночь, мы успеем поговорить обо всем.

— И не одна, — прошептал он.

Джейн подняла на него настороженный взгляд: а вот это еще не факт. Что скажет милый Пол, когда узнает, что это вовсе не Эшли, а Джейн шептала сегодня ему слова любви?

На сцене между тем начиналось шоу. Ведущий в какой-то странной маске, словно забытой после Венецианского карнавала, принялся вещать что-то высокопарное. Он кого-то напоминал Джейн. Она беспрестанно поворачивалась в его сторону и не могла понять, отчего ее с такой силой притягивает эта маска и этот голос.

Георг и Алиса подошли к ним, и бывший любовник буквально потерял дар речи, увидев ее. Сегодня она была особенно хороша: надела вечернее платье, которое смотрелось потрясающе, собрала волосы в высокую прическу, открывавшую шею, и надела туфли, которые купила в аэропорту перед отлетом в Италию. Увидев все это, Пол сказал, что не отпустит ее никуда, а лучше съест сам, прямо в каюте, потому что такие плечи и такая шея вызывают одно-единственное желание: съесть ее во всех смыслах этого слова.

Джейн было безумно приятно слышать эти слова. И безумно приятно видеть, что Пол нисколько не преувеличивал ее достоинства: примерно то же читалось и во взглядах других мужчин.

Алиса незаметно отвела его в сторонку и шепнула:

— Поздравляю! Не с одной, так с другой, да?

Пол ответил ей строгим взглядом и промолчал. Но Алиса видела, как сияет его лицо.

На сцене между тем началась официальная часть праздника, и ведущий по очереди вызывал тех, кто должен был получить премию. Люди выходили, говорили, что они очень благодарны университету, кафедре, Кристиану…

— Прямо Голливуд, — засмеялся кто-то из гостей. — Такое услышишь только на трансляциях с вручения «Оскара»!

Джейн понимала, что рано или поздно среди этих тридцати с лишним имен прозвучит и ее собственное. И ей тоже придется выходить, принимать подарок за свою «кузину», кого-то благодарить за счастье, которое ей подарила жизнь, и прочую чушь в высокопарном стиле.

Она, конечно, выйдет, будет ослепительно улыбаться и скажет все это… А как же Джейн?

Ей вдруг стало безумно обидно за свою кузину. На какой-то миг Джейн опешила: она вдруг поняла, что ассоциирует себя именно с Эшли, а не с Джейн. Как такое может быть? Она слишком заигралась? Она перепутала роли?

Но она же и есть великий режиссер этой пьесы! Она же и есть та самая Джейн, которой полагается премия, все эти комплименты, поцелуи и любовь Пола! Ведь на самом деле это все принадлежит ей! Джейн! А вовсе не Эшли… С другой стороны: а почему не Эшли?..

Она помотала головой, пытаясь разобраться в собственных мыслях. Не получалось. Кто виноват? Кто прав? Кто достоин славы, а кто должен находиться в тени?

Все думают, что Джейн сидит в Калифорнии, пишет свой научный труд, серая, невзрачная… И Пол, наверное, рад, что вместо одной любви, которая мучила его много-много лет, обрел тут другую… Ее передернуло.

— Что с тобой? — участливо спросил он.

— Ничего. — Джейн смотрела «сквозь» него в пространство. — Я сейчас.

Она отпустила его руку и, пошатываясь, отошла в сторону. Жаль, что Эрика нет на корабле! Ей сейчас никто не поверит. А он бы подтвердил. И отдал бы деньги.

Ей никто не поверит? Джейн вдруг стало безумно страшно и одновременно захватило дух. Это что же, она в самом деле собралась идти на сцену и все оттуда сказать?

— Да! — решительно подсказала ей Эшли.