Устроив Лиу с ребенком поудобнее, я позвала Лока посмотреть на новорожденного, а сама отправилась в сарай помыться и переодеться. Я складывала чемодан и радовалась, что мне не пришлось воспользоваться щипцами и накладывать швы, когда услышала возбужденные голоса неподалеку. Как только я вышла на узкую улочку, человек десять позвали меня.

— Луци! Иди поговори!

— Еще один чужой, с золотыми волосами!

— Он не напустит на нас порчу, если посмотрит, Луци?

И я увидела его. Самые храбрые стояли рядом с пони, на котором сидел незнакомец, другие опасливо топтались сзади. Они давно уже привыкли к мисс Протеро и ко мне, но этот чужак был более странным, чем мы обе, и даже более уродливым. У него были волосы цвета бледного золота, а глаза — синие, как летнее небо. Лицо — не желтое и не белое, а обветренное и обожженное солнцем — бронзовое. Синие глаза, такие же некрасиво круглые, как и мои, только он их прищурил, поглядывая вокруг себя. Он был без шляпы. На нем были бриджи и короткое пальто песочного цвета. К крупу пони привязан длинный узел из непромокаемой ткани. У него был вид человека, путешествующего уже много дней или даже недель, которому часто приходится спать в одежде под открытым небом, но, несмотря на это, он, казалось, привык командовать, а не подчиняться.

Он свободно сидел в седле прямо перед южными воротами деревни, беспристрастно глядя на толпу, окружившую его. Когда я подошла поближе, он поднял руку, чтобы все замолчали, посмотрел на клочок бумаги в другой руке и произнес несколько слов, очевидно, думая, что говорит по-китайски. Я бы ни за что не догадалась, если бы не привыкла к китайскому мисс Протеро. Даже после стольких лет, прожитых в Китае, она говорила с ужасным акцентом. Безобразный чужак повторил свою речь. Мне удалось разобрать всего несколько слов: «Я… смотрю… большой человек… нож склонился».

Он замолчал и посмотрел на толпу. Увидев, что его не поняли, он пожал плечами и раздраженно поджал губы. Толпа подтолкнула меня к нему. Те, что побоязливее, без сомнения, надеялись, что я смогу успокоить незнакомца. Я сказала:

— Добрый день, сэр! Могу я чем-нибудь помочь?

Он подался вперед, чтобы взглянуть мне в лицо, но оно было скрыто под соломенной шляпой кули, поэтому он сказал:

— Сними шляпу, девочка.

Когда я повиновалась, он выпрямился в седле и сказал:

— Черт меня подери! Англичанка! Что ты здесь делаешь?

— Я пришла в деревню принимать роды, сэр.

Брови над холодными глазами медленно поднялись.

— В самом деле? И сколько же тебе лет?

— Семнадцать, сэр.

— И ты пришла из?..

— Миссионерской школы, — подчеркнуто сказала я, — вон там, на холме.

— Что ты делаешь в «миссионерской школе вон там, на холме»?

— Я живу там. Присматриваю за детьми, сэр.

Крестьяне, довольные, кивали друг другу. Они не понимали ни слова, но гордились, что смогли найти человека, который умеет говорить с чужим на его языке. Они выросли в собственных глазах. Безобразный чужак спросил:

— Как тебя зовут, девочка?

— Люси Уэринг, сэр. — Я машинально отвесила ему небольшой поклон, как учила мисс Протеро. И вдруг на мгновение я забыла о том, что китайская девушка обязана вести себя покорно и почтительно с мужчиной. Должно быть, английская кровь взыграла во мне: я так разозлилась на этого человека за его бесцеремонность, что почувствовала, как горят щеки.