— Сара, никто, кто знает тебя, никогда не обвинит тебя в слабости. Пошли, я провожу тебя до комнаты.

Было только десять часов вечера, но когда мы шли к моей комнате, в здании было тихо.

— Все на улице, ликвидируют последствия, — объяснил мне Николас, когда я подметила, что коридоры были пусты.

Я содрогнулась от мысли о чернушной работе, которая предстояла воинам, избавлении всех тех тел и сборе наших погибших людей. В дополнении к Оливии и Марку, сегодня мы потеряли трёх воинов, и их друзья сейчас находились на улице, занимаясь расчисткой поля боя, вместо того, чтобы оплакивать своих утраченных товарищей. Боже, я мечтала лишь об одном: чтобы эта ужасная ночь закончилась.

— Ты уверена, что тебе не лучше бы остаться на ночь с Нейтом? — спросил Николас, когда мы поднялись на мой этаж.

«Я хочу остаться с тобой», — я думала сказать ему эти слова, но не захотела показаться нуждавшейся в нём или чтобы он неверно меня истолковал. Кроме того, вероятней всего, он будет занят сегодня и ему не нужно отвлечение в виде меня.

Я покачала головой.

— Я уверена.

У двери я повернулась к нему лицом. Я сглотнула и подняла взгляд на него, в надежде, что он не увидит, насколько близка я была к тому, чтобы сломаться.

— Ты была невероятна сегодня.

— Правда? — я изучила его лицо на какие-либо признаки снисхождения, но увидела лишь гордость.

— Всё время, что я был там, единственное о чём я мог думать, так это как добраться до тебя. А потом я увидел тебя, стоявшую в самом центре всего этого, в окружении тел. Я слышал, что ты сделала. Никогда больше не говори мне, что ты не воин.

— У меня была большая группа поддержки, — сказала я, покраснев от удовольствия от его похвалы. Это был первый раз, когда он признал мою способность постоять за себя, и я на века собиралась запомнить этот момент: — Я тоже о тебе беспокоилась.

Выражение его лица было невозможно прочитать, и у меня перехватило дыхание, когда он сделал шаг ко мне. Он открыл рот, словно собирался что-то сказать, но передумал. Он нежно откинул волосы с моего лица, пальцами слегка задев мою щёку.

— Постарайся немного поспать.

— Постараюсь, — выдохнула я.

Я вошла в комнату и закрыла за собой дверь, затем прислонилась к двери, гадая, стоял ли он всё ещё там. Через несколько минут я осознала, что чувствовала бы его присутствие, если бы он был так близко. Покачав головой от своей собственной глупости, я отправилась смывать всю глубоко въевшуюся грязь сражения, которая облепила меня.

Я дрожала от утомления, когда вышла из ванной комнаты и рухнула на кровать, не потрудившись выключить лампу. Но хоть моё тело и было истощено, мой разум отказывался отключаться и продолжал воспроизводить все те ужасные подробности сегодняшней ночи, когда я закрывала глаза. Спустя тридцать минут пытки я схватила стёганое одеяло и свернулась клубком на диване, щёлкая каналы на телевизоре в поисках чего-нибудь, что сможет отвлечь меня. Я остановилась на английской комедии, несмотря на то, что была слишком уставшей, чтобы попытаться разобраться в том, что там говорили.

Но даже показной бурный смех не смог надолго удержать в стороне тёмные мысли, и я обнаружила себя думающей о Майкле, который выглядел таким юным и невинным в медицинском отделении. Как такое могло произойти, что никто не заметил насколько помешанным и доведённым до отчаяния он был, пока не стало слишком поздно? У нас были наиболее передовые технологии и медицина в мире, и всё же мы не смогли помочь одному проблемному парню. За короткий период, что я знала Майкла, я поняла, как одержим он был поиском своего брата. Это была такая же зацикленность, что я видела в себе, когда искала убийцу своего папы.