Зато постановил, что голова Вюрта будет со мной обитать в моей комнате. Что, мол, на него самого и Сергея этот огрызок плохо влияет. Он в них самые темные инстинкты пробуждает. А я, вроде как, к нему более терпимо отношусь, потому что у меня не было того кошмарного опыта, какой был у них. По мне так, опыт был тогда взаимный. Мотивация, правда, разная, что есть, то есть. В плане мотивации я тоже не испытывал от Вюрта восторга. По мне так, его действительно лучше было бы попросту сжечь. Но, дед прав, я к голове всё-таки относился более спокойно, чем тот же Сергей, к примеру. И если мы всё ещё не хотим от него избавляться, то лучше котелок поставить ко мне.

В комнате я засунул котелок с головой в шкаф, накинул на него мешок и благополучно забыл. Надеюсь, дед вспомнит о том, что его желательно покормить. А то наша проблема разрешится сама по себе, естественным, так сказать, образом. Только вот два рубля будет жалко, которые мы за кровь отдали.

Семь рублей ушло на оплату комнат и еды. Итого у нас осталось одиннадцать рублей. Не густо, прямо скажем. Один рубль дед отдал Митяю, сказал, что нанимает его как мальчика на побегушках и проводника одновременно. По-моему, он переплатил, слишком уж рожа у Митяя довольная была.

Оставшуюся десятку дед разделил пополам: пять рублей отдал мне, пять забрал себе. Я долго разглядывал тяжелый кругляш. Он был чем-то похож на старые советские рубли. На одной стороны на монете был изображён герб Российской империи — здесь ничего не поменялось, всё тот же двуглавый орёл с короной и скипетром с державой. На второй стороне был изображён Кремль. Вот только он чем-то неуловимо отличался от привычной мне картинки. Присмотревшись, я понял, чем именно. На площади отсутствовал храм Василия Блаженного. На его месте тоже был расположен храм, и это было тоже нечто грандиозное — но совершенно другое. Наверное, именно сейчас, глядя на чужую Красную площадь, я понял, что мы не дома, и, скорее всего, никогда домой больше не вернёмся.

Рефлексировал я недолго, потому что пришлось сползать с коня и идти устраиваться в комнате. Когда оформлялись, у нас не спросили документов. Но зато я заметил, как по каждому из нас прополз луч из шара, стоящего на стойке.

Как потом объяснил Митяй — это техно-магический идентификатор. Он проверил нас, выявил, что мы не объявлены в розыск по какой-то причине, не беглые преступники и не дезертиры из армии. А также, что ни один из нас не имеет отношение к темным магам из Вольфсангеля. На Вюрта, правда, прибор почти возбудился, но затем, видимо, решил, что обрубок темного мага не представляет опасности, и полез дальше исследовать Сергея. Так что в комнаты нас оформили довольно быстро и без особых проблем.

Я зашёл в свою комнату и первое, что сделал — это обследовал санузел. Принял ванну, и на большее меня не хватило. Кое-как добравшись до кровати, завалился на неё. А как только голова коснулась подушки, я сразу же уснул, чтобы проснуться уже сегодня вечером.

* * *

Когда я вышел из ванной, горничной в комнате уже не было.

— Держи, надеюсь с размером угадал, — дед бросил на кровать самые настоящие джинсы, черную майку и кожаную куртку. — Вроде молодежь здесь почти вся так одевается. Возможно, только деревенские, но у нас пока возможности сравнить не с кем. А то ты в соем камуфляже слишком уж выделяться будешь.

Тут только я обратил внимание на то, что дед сам приоделся. Правда, джинсы он брать себе не стал. На нём красовались плотные брюки и рубашка, которой я у него раньше не видел.

— По магазинам ходил? — спросил я, прикидывая, сколько на самом деле у нас осталось наличных.

— На рынок, — ответил дед.