Леся хихикнула:

– А ипотеку-то зачем?

– А я не знаю! – беспечно отозвался я. Меня охватило чувство необыкновенной лёгкости. – Все берут, и мы возьмём. Или что там еще женатые люди делают?

Леся повернулась ко мне и крепко обняла меня за шею.

– Любят друг друга.

Я тоже обнял ее и прижался щекой к щеке.

– Это главное, согласен.

* * *

– Леська, ну какой галстук, ты чего?

– Ну, тогда смени футболку. Или лучше надень рубашку.

– Они все мятые.

– Я поглажу. Где у тебя утюг?

– У меня его нет.

– Как ты живешь без утюга? – Леся выудила с полки голубую льняную рубашку. – Я схожу к себе, поглажу.

– Слушай, это лишнее!

Она лишь сверкнула на меня глазами, а потом взяла с полки еще и джинсы.

– Дорогая моя, кто гладит джинсы?

– Марш в душ!

Вот такая она, женатая жизнь. Я мылся под душем и улыбался. Леся собирала меня на встречу с родителями, как на свадьбу, честное слово. Ну что же, будем считать встречу в ресторане репетицией. Кстати.

* * *

Я не особо задумывался, как пройдёт наша встреча. Толку-то? Буду держать руку на пульсе и действовать по ситуации. Что еще остаётся?

Батя сиял, как начищенный самовар. Я только в самых общих чертах представляю себе, как выглядит самовар, ни разу не видел вживую, но в голову пришло именно это сравнение. Ада тоже, на мой взгляд, изменилась. На первый взгляд она была всё такая же – изящная, модно подстриженная, с лёгким ароматом дорогих духов. Но она просто светилась, глаза горели, губы улыбались. Я сразу заметил, что на нее так отец подействовал, она словно помолодела на десяток лет.

Официант принес меню. Ада отодвинула меню в сторону, сказала, что полностью в этом вопросе полагается на отца. Тот сделал заказ, и официант ушел. Я сидел, помалкивал и наблюдал. Ресторан отец выбрал весьма недешёвый. Мне такие места привычны, а ему? Кольнул вдруг укол совести. Сколько раз я бывал в ресторанах с подружками, но ни разу мне не пришла в голову идея посидеть в хорошем месте с отцом. Все деньги я тратил на себя и свои прихоти. Я считал, что имею на это право – это мои деньги, я их заработал. Отец, в конце концов, ни в чем не нуждался, сам себя обеспечивал. Вот именно, обеспечивал. Пока ты, Егор Юрьевич, с жиру бесился. Мысли были, с одной стороны, не самые приятные. А с другой – я точно знал, что теперь в моей жизни всё пойдёт по-другому. Только не очень пока представлял в деталях – как.

Отец хлопотал вокруг нас, как наседка. Подливал вино, уговаривал меня попробовать рулетики, то и дело бросал на Аду взгляды, которые я иначе как влюблёнными и назвать не мог. Наверное, и я так же на Леську смотрю. Но ведь отцу… пятьдесят. А что, в пятьдесят лет люди не могу любить? Но не Аду же! Любовь не спрашивает. Она просто приходит и берет тебя. Если есть соперник – сталкивает вас лбами, высекает искры. Смотрит, как вы мучаетесь, загорается пожар страстей. А дальше всё, ребятки. Разгребайте сами.

Я вообще не ожидал, что на меня нападёт такая лютая философия. А всё потому, что я впервые видел своих родителей вместе. Но чем дальше, тем глубже меня засасывало любопытство. Я пытался сбить философский настрой, задав себе сакраментальный вопрос: «А за чей счет банкет?» Вот придёт момент платить по счёту, – а счёт будет немаленький, – кто оплатит все эти яства? Явно неловкая ситуация. Я могу оплатить, не вопрос. И Ада тем более сможет. Но, конечно, заплатит отец. Он такой! Наверняка уже занял у коллег, он же сегодня пригласил свою семью в ресторан. И горд, и счастлив от этого.