Я, набравшись реального опыта, теперь точно понимал, что нам всем надо, и гонял банду и в хвост и в гриву. Но было и так, что на работу по своей основной специальности времени не хватало. Если честно, я уже не был уверен, что вообще когда-нибудь вернусь в эту профессию.

А еще была Ада.

Она вошла в мою жизнь и осталась. Я по-прежнему называл ее по имени, эпизод у мусорных баков был забыт. Но этот случай что-то изменил в отношениях между нами. Возникло какое-то взаимопонимание, мы приблизились друг к другу, мне было с ней интересно.

Мы с ней много общались. Более того, мне наше общение доставляло истинное удовольствие. Ада оказалась невероятно интересной собеседницей. Она знала много такого, о чем я даже не подозревал, и общение с ней мне было интересно, прежде всего на профессиональные темы. Но и не только. Когда мы в очередной раз зарубались с ней на тему каких-нибудь технологических новинок, отец обычно усаживался рядом с нами, подпирал щеку рукой и с умильным выражением смотрел на нас, периодически вставая, чтобы подлить нам горячего чайку. Как-то раз у нас с Адой случился особенно горячий спор по поводу бигдата и нейросетей, и я услышал в своей адрес сакраментальное: «Не ори на мать!».

Короче, жить стало веселее. К тому же Ада, похоже, всерьез вознамерилась припахать меня к семейному бизнесу. Она невзначай, вскользь, по чуть-чуть рассказывала мне о компании. Я делал вид, что не особенно интересуюсь, но вопросы всё же иногда задавал. А Ада в такие моменты не могла сдержать довольной улыбки. Она всё же очень хитрая и сообразительная, эта сильная цельнометаллическая женщина, у которой, оказывается, есть сердце. Моя мать. И с этим я, похоже, смирился. И даже начал находить в нашем общении определённые плюсы.

Впрочем, о своих перспективах в семейном бизнесе я пока не думал. Было страшновато об этом думать, если честно. Слишком сильно новое занятие изменило бы мою жизнь, которая и так в последнее время совершает такие повороты и кульбиты, что голова кружится. Нет, я не мог пока думать о новом занятии Мне пока есть о чем думать. Сначала чемпионат, потом свадьба, а потом я подумаю о предложении Ады.

Леся мне заявила, что выйдет замуж только за чемпиона. Вполне себе мотивация, доложу я вам. У Леськи жизнь тоже закрутилась – зигзагами или спиралями. Ну, а как по-другому? Мы с ней теперь неразрывно связаны. Если у меня жизнь кипит, как на трассе «Формулы-1», то и у нее тоже. Только у нее свои повороты.

Ада – человек слова. Слово свое она держит крепко. Перемирие ее с мужем увенчалось успехом. У моего бати уникальное сердце, которое способно вечно любить и безусловно прощать. А вот в случае с матерью Леси у Ады вышел и вовсе какой-то цыганский фокус.

Я получил интересное фото от отца. За ресторанным столиком трое – отец, Ада и Елизавета Владимировна. И подпись: «Сваты». Ага, думаю, комедийный сериал как он есть. А потом, через пару дней, я пришел к Лесе часов в двенадцать дня. Приволок два тяжеленных пакета своему приёмному сыну – наполнитель для туалета и сухой корм. И застал у Леси Елизавету Владимировну. Сидят с розовыми носами, заплаканные, но почему-то не грустные. А еще Елизавета Владимировна держала Лесю за руку и было видно, что они с ней что-то бурно обсуждали. Я сгрузил пакеты в прихожей и пошел в магазин еще раз. За меренговым рулетом. И чтобы дамы мои окончательно нарыдались, наговорились и наобнимались.

Значит, оба условия для получения шанса на мое прощение Ада выполнила. Только я в себе никакой потребности прощать ее не ощущал.