— К-Коул! — вырвалось у нее.

Он поднял голову, чтобы упиться страстью, затуманившей ее глаза и окрасившей щеки ярким румянцем.

— Мы опоздаем на ужин, — с трудом договорила Анна.

Коул озадаченно кивнул головой, потому что его мучил голод иного рода. Как она смотрит на него потемневшими, почти черными глазами!

Но, кажется, для нее важно, чтобы они пришли в ресторан более или менее вовремя.

— Давай сделаем это по-быстрому! — предложил он, лихо ухмыльнувшись.

Опустившись на кровать, Коул быстро снял смокинг и отшвырнул его в сторону.

— Давай посмотрим, кто разденется первым!

Анна выиграла, возможно потому, что он уже наполовину раздел ее, не говоря уже о том, что у него дрожали руки.

Трепет обнаженного тела Анны так возбудил Коула, что ему едва удалось подавить желание немедленно вторгнуться в ее нежную плоть и выплеснуть всю свою страсть. Но необходимость добавить несколько слов к тому, в чем он признался ранее, не давала ему покоя.

Глядя Анне в глаза, Коул обхватил руками ее лицо и высказал то, что лежало у него на сердце.

— Когда я сказал, что начинаю влюбляться в тебя, это было не совсем правдой. — Он перевел дух. Глаза Анны затуманились, и он добавил:

— Я люблю тебя.

Ее лицо осветилось такой радостной улыбкой, что Коулу показалось, будто вокруг стало светло, как в любимые им солнечные летние дни. В глазах Анны отражалась ее душа, и он постарался навсегда запомнить, как она выглядела в момент его признания.

— Я тоже люблю тебя, — сказала она, прежде чем их тела завершили взаимные признания.

Без единого лишнего слова они очень красноречиво выразили страстную любовь Анны и Коула.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Анна тянула Коула за руку, когда они проходили по обшитому деревянными панелями холлу, направляясь к «Сноу Кэпс» — дорогому ресторану, окна которого выходили на искрящиеся в лунном свете заснеженные склоны.

Коул делал большие шаги, но Анна, казалось, неслась со сверхзвуковой скоростью.

— Нам нужно поторопиться, Коул! — нетерпеливо бросила она через плечо. — Мы уже опоздали.

Он подумал, что Анна, одетая к ужину, выглядела холодной и сдержанной. Но это было до того, как они занялись любовью. Сейчас, с ярким румянцем на щеках, слегка растрепавшимися волосами и губами, обветрившимися отнюдь не от мороза, она нравилась Коулу гораздо больше.

— Быстрее! — повторила она, сильнее потянув его за руку.

Он ускорил шаг, только теперь вспомнив, что она обещала ему какой-то сюрприз. Вероятно, он как-то связан с ужином.

Может быть, Анна заказала особое блюдо? Уговорила официантов спеть им серенаду? Или заплатила, чтобы кто-нибудь выскочил из огромного торта, поданного на десерт?

Каким бы ни оказался ее сюрприз, он не сможет сравниться с даром любви, которым они обменялись до ужина. Из-за этого ночь показалась Коулу такой волшебной, что он решил хотя бы на время забыть о волнующей его тайне.

Очень скоро Анна узнает правду, но до тех пор ему нужно верить, что она любит его достаточно сильно, чтобы понять.

Когда они подошли к облаченному в черную куртку метрдотелю, Анна учащенно дышала.

— Я заказывала столик для Уэзли, — сказала она, задыхаясь. — На четверых.

Метрдотель фыркнул, по-видимому в знак неодобрения, но воздержался от замечания по поводу их опоздания.

— Идите за мной, — пригласил он.

Прежде чем последовать за ним, Анна повернулась к Коулу с взволнованной улыбкой.

— Ну-ка, я попробую угадать, — предложил он.