Самойленко сделал вид, что не узнает Михайлова.

— Простите, но вы во внеурочное время... И потом, мы даже не обсуждали этого вопроса... — Он был явно растерян и лихорадочно искал выход. — Мы даже не знаем, кого вооружать...

Михайлов энергично махнул рукой:

— Не волнуйтесь, господин Самойленко. Я уже стою во главе вооруженных отрядов рабочих и солдат, так что сумею определить, кому передать оружие, изъятое у полиции. Мы пришли к вам только потому, что нам вместе предстоит работать, и хотелось бы, чтобы гражданский комендант понимал ситуацию правильно. Если вы не хотите выдать мне мандат за своей подписью, я получу его от революционного народа.

— Нет-нет, — поспешно возразил Самойленко, — я все понимаю. — И вдруг он ухватился за спасительную, как ему показалось, мысль. — Только мандат я вам выдам завтра. Сегодня нет даже машинистки...

Михайлов выбил козырь у него из рук:

— Не беспокойтесь, машинистку мы привели с собой. — Он показал рукой на Соню. — Ручаюсь, самая лучшая во всей губернии машинистка. Извольте диктовать, господин комендант.

Самойленко, вконец подавленный, растерянно кивнул и, взяв со стола какую-то толстую тетрадь, молча направился в приемную. Михайлов легонько подтолкнул Соню:

— Действуй!

Соня решительно пошла вслед за Самойленко, по-хозяйски расположилась за столом, четким движением заправила в машинку чистый лист:

— Я готова, господин комендант.

— Пишите. — Самойленко заглянул в свою тетрадь: — Приказ гражданского коменданта города Минска номер двадцать пять. — Пока Соня печатала этот текст, он положил тетрадь на край стола и сделал в ней какую-то запись. — Итак: о назначении... — опять сделал паузу, очевидно, раздумывая, как назвать Михайлова — господином или товарищем, и, найдя компромиссное решение, продолжил: — Михайлова начальником милиции. Написали?

— Да.

— Проставьте дату — 4 марта тысяча девятьсот семнадцатого года.

— Готово.

— Далее: служащий Всероссийского земского союза... — Самойленко посмотрел на Михайлова. — Простите, ваше имя-отчество?

— Михаил Александрович, — подсказал Михайлов, а сам подумал: «Ишь, черт, притворяется, а ведь отлично знает, совсем недавно величал меня по всей форме».

— ...Михаил Александрович Михайлов назначен мною с сего числа временным начальником милиции Всероссийского земского союза по охране порядка в городе. Прошу всех городских чинов полиции выдать Михайлову по описи имеющееся в их распоряжении оружие. — Самойленко выждал, пока Соня допишет текст. — Подпись: гражданский комендант города Минска Б. Самойленко.

Соня отбила последние слова, достала лист и положила его перед Самойленко. Тот придирчиво прочитал текст и удивленно поднял брови:

— Вы в самом деле профессионально печатаете. — Обмакнул перо в чернильницу, стоявшую на столе, и размашисто расписался.

Он уже несколько успокоился, даже, чувствуя, что переживает ответственный момент, приободрился и уже более уверенно сказал:

— А теперь возьмите, пожалуйста, вот в этом крайнем ящике чистый бланк. Будем печатать мандат.

Продиктовав текст, Самойленко скрепил свою подпись печатью и протянул документ Михайлову:

— Ну вот, теперь вы законный начальник милиции. Поздравляю.

Через несколько минут Михайлов, держа в руке только что изготовленное удостоверение в виде небольшого листка, остановился подле часового.

— Грамотный?

— Никак нет, ваше благородие.