— Ишь ты, — хмуро улыбнулся Михайлов, — для этих господ-товарищей враги царя — их враги. Они готовы сражаться за то, чтобы политические не увидели свободы. Нет, не выйдет! В самое ближайшее время наши товарищи будут на свободе! — Михайлов взволнованно ходил по комнате. Потом остановился возле Гарбуза и Алимова.

— Отнятое у полицейских оружие будем доставлять в помещение Земского союза на Петропавловской. Кстати, там ведь назначено совещание с командирами отрядов?

— Там, — кивнул Алимов.

— Хорошо. Я провожу Соню и к полночи буду там...

Дома Михайлова ждал сюрприз. Когда они в прихожей сняли пальто, Соня, улыбаясь, сказала:

— Миша, закрой глаза и иди за мной. — Взяла его за руку и повела в комнату. Зажгла свет. — Теперь смотри.

Михайлов открыл глаза и ахнул: на столе стояла новенькая пишущая машинка. Соня картинно села на стул и положила на клавиши руки:

— Диктуйте, товарищ начальник!

Еще в Чите Соня подрабатывала печатанием на машинке, и Михайлов это знал. Подыгрывая ей, он подошел к столу, сделал серьезное лицо, сказал:

— Пишите. Приказ номер один...

Соня быстро застучала по клавишам. Михайлов четким голосом продиктовал:

— Приказ номер один. Начальника Минской городской милиции о вступлении в должность. Сего числа, во исполнение приказа гражданского коменданта города Минска, я принял начальство над милицией в городе Минске.

Соня, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, спросила:

— Какую дату прикажете поставить, товарищ начальник милиции?

— Четвертого марта тысяча девятьсот семнадцатого года, — торжественно проговорил Михайлов. Осторожно вынув отпечатанный лист, он обнял жену за плечи. — Запомни этот момент, родная. Завтра день рождения Минской милиции.

— Завтра?

— Да, родная, да! Это будет милиция из революционных солдат, передовых рабочих, крестьян. Она станет вооруженной силой народа в борьбе против контрреволюции, против всякой нечисти, всегда всплывающей на поверхность во время больших социальных потрясений. — Он увидел, что Софья Алексеевна хочет подняться из-за машинки, и взмолился: — Сонечка, милая, поработай еще немножко. Коль у нас появилась возможность печатать, давай подготовим проект обращения начальника Минской милиции к населению города Минска.

Соня заправила новый лист, и Михайлов начал диктовать:

— Старый строй пал. Прежняя власть, опиравшаяся на произвол и насилие, исчезает по всей стране, и на ее месте возникает новая, сильная народным единством и доверием власть. Городская милиция уже разогнала полицейских и стражников, заняла городское полицейское управление и полицейские участки. Жандармское управление упразднено. Идет дружная работа по организации общественных сил...

Михайлов диктовал так спокойно и уверенно, что казалось — подобных документов он уже готовил немало. Соню, надо сказать, удивляло и другое, и она, оторвавшись от работы, спросила:

— Мишенька, а ты уверен, что так все и будет?

-Да, милая, поверь мне: так и будет!

ВЕТРЫ ПЕРЕМЕН

В ту ночь Михайлов так и не сомкнул глаз. После инструктажа командиров отрядов, которые должны захватить помещения полицейского управления и участков, он занялся размещением солдат-большевиков, прибывших из фронтовых частей на подмогу рабочим и минскому гарнизону. Для большинства нашлось место в здании Земсоюза, а остальных пришлось устраивать на бывших конспиративных квартирах. «Бывших», потому что действия большевиков все более приобретали легальный характер.