Баучер приезжал в гости аккуратно каждое воскресенье на своем вельботе. Два раза на день, за завтраком и обедом, Джен, Шелдон и Тюдор дружески сходились за общим столом, а вечера мило проводили на веранде.

В конце концов сорвалось. Тюдор не выдержал, не рассчитал и промахнулся, совершенно не подозревая, до чего Джен дика и капризна, до какой степени она возмущается малейшим принуждением и насилием, до чего она ненавидит всякие замашки господства, и приняв ее лучистый, загоревшийся энтузиазмом взор во время его рассказа за проявление чувства неги и страсти, он внезапно привлек ее к себе и обнял. Она вспыхнула от негодования, а он ее суровый отпор объяснил девичьей стыдливостью. Столкновение это произошло на веранде после завтрака. Шелдон сидел у себя в кабинете за письменным столом и перелистывал новый прейскурант оптового торговца в Сиднее, делая на нем отметки о необходимых заказах. Вдруг он услышал резкое восклицание Джен и тотчас вслед за этим столь же резкий звук пощечины. Вырвавшись из противных рук, силившихся ее удержать, Джен со всего размаха влепила Тюдору такую затрещину, которая была почувствительней удара кулаком негодяю Гугуми. Шелдон быстро поднялся, но опять уселся на место, так что, когда Джен распахнула дверь, входя в комнату, он уже вполне овладел собою.

На бледном лице оскорбленной девушки выступили красные пятна, напомнившие ему ту минуту, когда он впервые увидел ее разгневанной. Она крепко стискивала левой рукой локоть своей правой руки.

— Он ушиб мне локоть, — бросила она, отвечая на его вопросительный взгляд.

Он улыбнулся невольно. Так это шло к ней. Так она походила на обиженного мальчика, прибежавшего с жалобой, что его больно ударили. Видно было, что она совсем не знала мужчин и не знает, как с ними надо обращаться в таких случаях. В ушах Шелдона все еще раздавался звук пощечины, и, глядя на эту плачущую девушку, жалующуюся на ушибленную руку, его улыбка расплывалась все шире и шире.

Эта улыбка заставила Джен почувствовать, в какое невозможно глупое положение она себя поставила своим плачем, и яркая краска залила ее лицо, лоб и шею по самые уши.

— Он… он… — тщетно пыталась она объяснить свое возмущение и, не договорив, бросилась вон из комнаты вниз по ступенькам.

Шелдон сидел и раздумывал. Сначала он взглянул на дело с комической его стороны, но чем глубже взвешивал поступок Тюдора, тем более негодовал. Будь на месте Джен другая женщина, это событие могло показаться забавным, но как можно было решиться насильно целовать такую девушку, как Джен? Какое кощунство! Как только у него хватило ума выкинуть такую штуку. Наконец, Шелдон чувствовал себя оскорбленным и лично. У него пытались отнять сокровище, которое он привык считать своим, и необузданная ревность душила его при мысли об этом подлом насилии.

Размышления его были прерваны Тюдором, который вошел, хлопнув дверью, и уставился молча на Шелдона. Видно было, что он взбешен. Шелдон не ожидал с его стороны такого нахальства.

— Ну, что? — произнес Тюдор вызывающим тоном.

Дар слова вернулся к ошеломленному от изумления Шелдону.

— Я надеюсь, что ничего подобного больше не повторится, вот и все! Кроме того, мой вельбот всегда к вашим услугам. Он может всегда очень скоро доставить вас в Тулаги.