Никто не ответил ему ни полслова. И он вынужден был повторить свой вопрос; на этот раз он заговорил уже более властным и гневным голосом. Заслышав этот тон, чернокожие задвигались на месте, как стадо баранов. Но никто не раскрывал рта. Все глаза устремлены были на него, ожидая чего-то. Что-то такое должно было произойти. И они выжидали этого чего-то, проникнутые неустойчивым, стадным чувством солидарности, они ждали, что кто-нибудь сделает первый решительный шаг, который всех их увлечет за собой. Шелдон старался угадать этого зачинщика, так как бояться приходилось только его одного. И вдруг прямо под собой он заметил дуло ружья, осторожно просовывающееся между двух черных тел и медленно наводимое на него. Целился дикарь, стоявший во втором ряду.

— Эй, ты! — гаркнул Шелдон, впиваясь ему прямо в глаза. Дикарь отшатнулся и опустил дуло.

Шелдон все еще господствовал над человеческим стадом и удерживал власть.

— Уходите-ка, фелла-джоны, отсюда подобру-поздорову, — предложил он им. — Уходите к Соленому морю, вон туда!

— Мой будет говорить! — задрал голову кверху тучный, грязный дикарь, лохматая грудь которого была покрыта толстым слоем годами накопившейся грязи.

— А, это ты, Теленасс? — развязно вопросил Шелдон. — Прикажи им уйти, а сам оставайся! Мы с тобой потолкуем.

— Они хороший, фелла, народ, — возразил Теленасс. — Они будут стоп.

— Ну, ладно! Чего тебе надо? — спросил Шелдон, стараясь притворной беспечностью прикрыть свою невольную уступку.

— Эта фелла — мой сын. — Дряхлый вождь указал на Гугуми, которого Шелдон узнал в ту же минуту.

— Твоя белая Мария очень злой, — продолжал Теленасс. — Ударила в ухо Гугуми. Гугуми — мой сын. Когда я умру, Гугуми будет большой фелла, вождь. Белая Мария бил его по голове. Нехорошо. Заплати много табак, много порох, много ситец.

— Ах ты, старая шельма! — выругался Шелдон.

Не прошло и часу с тех пор, как Джен потешала его рассказом о ночном эпизоде, и вот, как из земли, вырос перед ним Теленасс во главе целого войска и требует возмездия за поношение сына.

— Гугуми! — скомандовал Шелдон. — Чего ты здесь околачиваешься? Убирайся на свое место. Живо!

— Мой стоп! — прозвучал дерзкий ответ.

— Белая Мария бил голова, — повторил старый Теленасс. — Не заплатишь, будет большая, фелла, беда.

— Ты прикажи сначала уйти всем отсюда, — произнес с возрастающим раздражением Шелдон. — Прикажи им убираться ко всем чертям… к берегу. Тогда потолкую с тобой.

Шелдон почувствовал легкую вибрацию досчатой веранды и догадался, что к нему подошла сзади Джен. Но он не решился оглянуться. Там, внизу, торчало слишком много заряженных ружей.

Веранда опять дрогнула, и он сообразил, что Джен ушла в комнаты. Минуту спустя она опять стояла возле него. Джен прежде никогда не курила, и Шелдон удивился, услыхав запах табачного дыма.

Но скоро он понял в чем дело. Покосившись в сторону, он заметил в ее руках знакомый сверток с динамитом. Он приметил также кончик трубки, расщепленной пополам, со вставленной в скважину восковой спичкой.

— Теленасс, ты, старый негодяй! Вели же им, говорят тебе, убраться! Пускай идут на берег. Долго ты еще будешь лясы точить?

— Мой не точит, — сказал вождь. — Мой хочет получить за битый голова Гугуми.

— Вот я тебе сам пробью голову, — заорал Шелдон, ухватившись за перила и делая вид, что собирается спрыгнуть.