— На каком основании? И кто вы такой?

Всадник высокомерно ответил:

— Я — Роберт Мэрфи, барон Сэйский, беру вас в плен как лазутчиков, пробравшихся во владения его милостивого величества Джона VI короля Норландии!

— Все-таки это сумасшедший, — быстро сказал по-русски Миша, — а спорить с сумасшедшим опасно, он нас проколет своим копьищем!

— На каком варварском наречии бормочешь ты, презренный мальчишка? — сурово спросил рыцарь.

Антон гордо поднял голову.

— Это не варварское наречие, а русский язык, язык великого народа!

Барон Сэйский равнодушно спросил:

— Русский народ? Никогда не слыхал о таком. И о чем же вы все-таки говорили?

Миша ответил:

— Мы советовались, сэр, как нам поступить, и решили сдаться вам при условии…

— Условия?! — гневно воскликнул рыцарь. — Любопытно узнать, какие условия могут поставить два ничтожных щенка высокорожденному Роберту Мэрфи, барону Сэйскому?

— Вы должны нас накормить и отправить телеграмму нашим родителям, чтобы они знали, где мы находимся.

— В моем замке еще никто не умирал с голода, будь то даже пленник, но что такое телеграмма, я никогда в жизни не слыхал…

Мальчики беспомощно переглянулись и, подгоняемые рыцарем, двинулись к замку. Оруженосец ехал сзади. Пройдя по мосту и оставив за собой арку ворот, пленники очутились на дворе, грубо вымощенном гранитными плитами, меж которыми пробивалась трава. И тут оказалось, что замок вовсе не безлюден, как думали ранее Антон с Мишей.

На дворе суетились слуги в камзолах из грубого сукна, в коротких штанах и длинных чулках; их деревянные башмаки при ходьбе гулко стучали по каменными плитам двора. Подошли и остановились две женщины, несшие за ручки корзину с выстиранным бельем. Несколько мальчишек и девчонок, босые, в длинных рубашонках, бросили свои игры и столпились вокруг пионеров.

Вся эта публика — и слуги, и женщины, и дети, — рассматривала мальчиков с таким откровенным удивлением, точно это были существа с другой планеты. И от этого Антону и Мише опять стало жутковато: если они, обыкновенные ребята, школьники, выглядят так необычайно для обитателей этого замка, то что же это за страна, где находится замок?

Рыцарь повелительно приказал зевакам разойтись. На звук его голоса из окна башни выглянула нарядно одетая дама и девочка лет восьми.

Барон помахал им рукой и зычно крикнул:

— Это я, дорогая Маргарита! Не волнуйся: чужестранцы взяты в плен после жестокой битвы, но у меня нет ни единой царапины.

Глядя на мощную фигуру мужа, закованного в стальные доспехи, и на жалкие фигурки «пленников», дама пожала плечами и улыбнулась. Улыбка эта успокоила мальчиков, но поведение рыцаря стало для них еще более непонятным. Если это сумасшедший вроде Дон-Кихота, то почему ему позволяют гулять на свободе в рыцарских латах, да еще с острым копьем? Может быть, это новый способ лечить его манию? Способ, во всяком случае, опасный для других…

Пока мальчики шепотом обменивались замечаниями, к барону Сэйскому подошел спешившийся оруженосец и еще один слуга. Преклонив сначала перед рыцарем колено, они занялись его высокой особой. Они помогли ему спуститься с коня, причем каждый, наблюдавший эту процедуру, понимал, что самостоятельно сделать это барон не смог бы.

Стащенный с коня, рыцарь имел довольно беспомощный вид. Передвигался он с трудом, и было ясно, что если он упадет, то сам уж не подымется.

Началось снимание доспехов. Какое это было канительное дело! Шлем оруженосец и слуга сняли быстро, отстегнув застежки, которыми он был прикреплен к наплечникам Зато вытащить барона из доспехов было труднее, чем выковырять орех из скорлупы, не повредив ни скорлупы, ни мякоти.