— Да ну. Совсем не потел.

— А все пацаны сказали, что он был потный.

— И что еще сказали твои пацаны?

— Больше ничего. А можно мне читать твои комиксы?

— Безусловно, — кивнул Джо. — Они твои.

— То есть я могу ими владеть?

— Ты единственный, кому они нужны.

При взгляде на ящики, составленные в гараже подобно каменной кладке, в голове у мальчика возникла блестящая идея. Он построит себе Гнездышко Жука.[19] Как только Джо вернулся в дом, Томми тут же принялся перекладывать и перетаскивать штабели туда-сюда. Через час ему наконец удалось заполнить края гаража и образовать полость в центре груды, устраивая себе превосходное убежище — загончик из потрескавшейся, полной дырок от сучков древесины, открытый сверху для света от лампы под потолком гаража. Внутрь убежища вел узкий лаз, вход в который Томми замаскировал легко сдвигаемым в сторону штабелем из трех ящиков. Когда все было закончено, он плюхнулся на четвереньки и шустро пополз по-пластунски по Трубе Тайного Доступа в Самую Потаенную Камеру Гнездышка Жука. Там Томми сидел, прожевывая карандаш, читая комиксы и в берлоге своего одиночества платя бессознательную дань тем ледяным тоннелям, в которых некогда пришлось горевать его отцу.

Сидя в своем логове, кусая металлическое колечко на карандаше и тем самым бередя кислую на вкус электромагнитную боль в пломбе на коренном зубе, Жук вдруг заметил, что один из ящиков, составлявших стены его Гнездышка, несколько отличается от других. Почерневший от времени, весь в щепках, точно в усах, он был длиннее и тоньше других ящиков из запаса Джо. Томми встал на колени, подполз к ящику и сразу его узнал. Он тысячу раз видел его задолго до прибытия вещей Джо лежащим под куском брезента в задней части гаража вместе с кучей другого старого хлама — в частности, сказочным, но прискорбно неисправным проигрывателем марки «Кейпхарт» с автоматической сменой пластинок, непостижимой коробкой, полной мужских расчесок. У этого ящика имелась свободная крышка из отдельных планок, кое-как подвешенная на петли из колец толстой проволоки, а также запор из той же самой гнутой проволоки, завязанный куском зеленой лески. На боковых его сторонах были не то отпечатаны, не то выжжены какие-то французские слова и само слово «Франция». Томми предположил, что раньше в этом ящике хранили бутылки с вином.

Любому мальчугану, но в особенности тому, в чьей хронике значилась полная комната взрослых, разом умолкающая при его появлении, содержимое винного ящика, окостеневшего от пыли и непогоды в нечто вроде твердокаменного блока забвения, показалось бы подлинным сокровищем. Действуя с точностью археолога, точно зная, что ему придется положить все назад именно в том порядке, в каком он это вынет, Томми принялся один за другим вскрывать слои, инвентаризируя случайно уцелевшие предметы собственной предыстории:

1) Экземпляр первого выпуска «Радиокомикса», засунутый внутрь прозрачной школьной папки из зеленого полиэтилена. Страницы книги пожелтевшие, а если держать в руке, объемистые, набухшие. Судя по всему, самый источник, бьющееся сердце запаха старых одеял, что исходил из ящика.

2) Еще одна полиэтиленовая папка, на сей раз набитая старыми газетными вырезками, статьями и фотографиями, публичными объявлениями о дедушке Томми, всемирно известном цирковом силаче по прозвищу Могучая Молекула. Вырезано из газет по всем Соединенным Штатам, шрифт странный, текст какой-то навороченный и не слишком разборчивый, полный непонятного жаргона и аллюзий на забытые песни и прежних знаменитостей. Несколько фотографий крошечного мужчины в одной лишь набедренной повязке, мускулистое, накачанное тело которого напоминает плотные формы Бастера Краббе.

3) Сложенный в несколько раз и смятый рисунок Голема, более крепкого, какого-то более деревенского на вид, чем в эпосе Джо.