Изменить размер шрифта - +

Дмитрий Николаевич понятливо кивнул, что-то начеркал в лежащем перед ним блокноте, и в течение часа продолжил раздавать подчинённым указания. Один я сидел, как неприкаянный, и не понимал, для чего толстячок потребовал от меня присутствия на этом производственном совещании.

— Все свободны, — объявил режиссёр об окончании собрания.

 

Кабинет наполнился звуками двигающихся стульев, голосами встающих из-за стола людей, и народ потянулся к выходу. Я только успел шепнуть Сергею, что у меня для него есть подарок, как мне в спину прилетел оклик Дмитрия Николаевича, — А Вас, Валерий Борисович, я попрошу остаться.

И вот тут меня осенило. Я всё не мог понять, на кого похож наш пухлый главный режиссёр, а после немного интерпретированной крылатой фразы всё встало на свои места — Дмитрий Николаевич вылитый Леонид Броневой, сыгравший группенфюрера Мюллера в «Семнадцати мгновениях весны».

Я развернулся через левое плечо, и уже было хотел щелкнуть каблуками и в шутку «зигануть» приветствуя «шефа гестапо», но унылый вид сидевшего за столом режиссёра заставил отказаться от подобного рода эскапад.

— Валера, тут такое дело, — начал мяться главреж, после того, как я вновь уселся около окна, — Нам очередной фильм одобрили, но сдать его нужно к четвёртому октября. Знакомая дата?

— Вообще-то это день моего рождения, — непонимающе ответил я, на что толстячок весело крякнул, почесал кончик носа и с улыбкой уставился на меня.

Собственно говоря, мой день рождения пятого октября, но живу-то я в этом мире по документам отца, а вот у него днюха как раз четвёртого числа. И какая тут связь с озвученной главрежем датой? Стыдно признаться, но мне на ум ничего не пришло. Нет, я знаю ещё два осенних праздника — Покров и День народного единства, но первый из них четырнадцатого октября, а второй вообще в ноябре. Чёрт, а я ведь и забыл, что дата четвёртое ноября здесь вряд ли кому о чём-то говорит, впрочем, как и в моей эпохе, кроме того, что это «красный день календаря».

— Надо же, как порой бывает, — начал рассуждения главреж, — Пишешь электронную музыку для фильмов космической тематики и родился в день запуска первого спутника. Как считаешь, Валера, может это знак?

— Не вижу никакой связи, — приземлил я Дмитрия Николаевича. А вот интересно, в какие конспирологические дебри он полез бы, если б увидел меня со спущенными штанами перед стоящей на коленях шаманкой, которая то и дело причитала, что я Избранный? Не, нужно завязывать с такими мыслями и подводить собеседника к деловому разговору, а то меня сейчас на ха-ха пробьёт, — Дмитрий Николаевич, то, что новая музыка потребуется в середине сентября, я уже понял. А какая именно? Приблизительно описать можете?

— А вот тут начинается самое интересное, — вылез из-за стола главреж и начал вальяжно разгуливать по кабинету, — Там, — многозначительно ткнул указательным пальцем в потолок Дмитрий Николаевич, — Попросили, чтобы музыка была энергичная, но с элементами фольклора.

— Это как? — не понял я требований руководства, — На фоне синтезаторов гусли и деревянные ложки нужно записать?

— Не знаю, Валера. Не знаю. Придумай что-нибудь, — остановился толстяк, видимо устав нарезать круги по комнате, — А чтобы лучше думалось, у меня для тебя есть двухнедельная путевка в дом отдыха Союза Кинематографистов.

— А дом отдыха где? В Подмосковье? — поинтересовался я.

— Почему сразу в Подмосковье? — озадачился главреж, — Я говорю о доме отдыха на берегу Чёрного моря, в Пицунде. Нет, если ты хочешь, то можно и в Подмосковье путёвку организовать, ну или в Ленинградскую область.

Быстрый переход