Надо же, как всё серьёзно. Насколько я знаю, отдых у моря для многих советских людей верх мечтаний, а уж путёвка в санаторий или дом отдыха в летнее время — это и вовсе высший пилотаж.

Так-то вполне понятно, что главреж пытается меня купить, и ничего плохого я в этом не вижу. Более того, я даже не против куда-нибудь съездить отдохнуть. Знатьбы ещё, где у нас эта самая Пицунда находится, а то с географией у меня в школе не сложилось, а Черноморское побережье, которое я в детстве посетил с отцом, было Турецким.

С другой стороны, море — это хорошо, но если дом отдыха ведомственный, то значит и отдыхающие в нём не кто попало, а люди, так или иначе имеющие отношение к отечественному кинематографу и, скорее всего, семейные. По крайней мере, я себе с трудом представляю, чтобы кто-то из супругов отпустил свою вторую половину в одиночку на море в бархатный сезон. Стало быть, на месте компанию мне найти будет сложно. Спрашивается: что я буду делать один целых две недели на море? Днём валяться на пляже, а по вечерам мыкаться от одной компашки к другой?

— Нет, ёлки и берёзки можно и дома посчитать, так что я за отдых на море. Когда ехать? Да, кстати, а можно путёвку на двоих? — забросил я пробный шар. — Если что, то готов оплатить всю стоимости.

Дмитрий Николаевич тяжело вздохнул, подошёл к своему столу, вынул из ящика какие-то бумаги и протянул их мне:

— Заехать тебе… вернее, вам, нужно в эту пятницу, — заявил он, — Держи. Приятного отдыха. А с деньгами… Путёвка профкомовская, так что тридцати процентов вполне достаточно.

Я взял путёвку в руки и увидел, что она выписана на моё имя. Более того, она была на два лица. У меня, конечно, есть несколько версий, как такое оказалось возможно, но хотелось бы узнать подробности.

— Дмитрий Николаевич, Вы ничего мне объяснить не хотите? — помахал я листком бумаги, — Не свою ли Вы мне сейчас путевку отдали? А как же сами? Тем более, если я всё правильно понимаю, то Вы планировали ехать с Ниной Рудольфовной, — с трудом выговорил я отчество супруги режиссёра, милой женщины бальзаковского возраста, с которой познакомился в Доме Кино на премьере короткометражки.

— Не бери в голову, — отмахнулся главреж, — Сам видишь, какая запарка — один фильм сдавать нужно и сразу за другой браться. Не до отпуска сейчас. И потом, я ведь не знал зимой, когда на путевку подписывался, что с тобой познакомлюсь, и раз в месяц буду по короткометражке снимать.

Угу, значит, всё-таки своим отдыхом на курорте пожертвовал, а мои данные, скорее всего уже в профкоме вписали по его просьбе.

— Семью бы отправили на отдых. Что Нина Рудольфовна скажет? — заметил я, ещё раз глянул на путевку и, отсчитав червонцами половину стоимости, протянул деньги Дмитрию Николаевичу.

Я, конечно, мог отдать всю сумму и даже сверху приплатить, но не думаю, что главреж её бы взял. Так что, какой смысл из-за этого спорить?

— В больнице Ниночка лежит. Не до курортов ей сейчас. Кстати, она была всеми руками «За», чтобы тебе путёвку отдать. Мы вчера с ней в больнице этот вопрос обсудили, — объяснил режиссёр и, принимая деньги, спросил, — Уверен, что они тебе на море не понадобятся?

— Не люблю ходить в должниках, — парировал я, — А что с женой? Если, конечно, не секрет.

— Мочекаменная болезнь. Только про арбузы мне ничего не говори, — помотал головой Дмитрий Николаевич, — Я их через день Ниночке таскаю, скоро руки до земли вытянутся. Вот и сегодня после работы нужно очередной нести.