Просто представил, как сейчас мне начнут мокрой тряпкой развозить по машине грязь и песок, и сколько новых царапин мне придётся по новой заполировывать.

— Не надо пацанов, поцарапают они мне машину. Я её только в порядок привёл, — отказался я от услуг передвижной гаражной автомойки.

— Тогда под пожарный гусак съезди. Сегодня выходной, завгара значит нет, так что ругаться там некому, — предложил Петрович, с нетерпением поглядывая на забрызганные стёкла, словно через них можно разглядеть, что у меня в багажнике лежит.

— Во, другое дело, — я тут же сообразил, о чём Петрович говорит. Есть такой гусак рядом с пожарной частью. На днях видел, как пожарная машина там водой заливалась, — Ладно, ты что забирать будешь? Те позиции, где цена стояла, я почти все привёз.

— Ого, тогда я сегодня ходки три сделаю. До темноты как раз успею.

— Так, ты подожди-ка, а я, что, как завсклад тут сидеть буду, и по частям тебе всё выдавать?

— Валер, если доверяешь, то можем ко мне в гараж часть выгрузить, а я, как расторгуюсь, сразу деньги отдам. Могу домой занести, если хочешь.

Угу, вот так и спалился новоявленный Штирлиц. Отец-то наверняка знает, где у Петровича гараж, а я так и представления не имею.

— Иди, открывай. Я пока запаску грязную выкину, чтобы не мешала, — нашёл я выход, и с облегчением отметил, что Петрович бодро порысил по нашему ряду гаражей, а не нырнул в соседний. Гараж у него оказался на противоположной стороне, метрах в двадцати от моего. Хорош бы я был, если бы начал спрашивать, куда ехать.

Выгружал запчасти Петрович сам, что-то прикидывая про себя и шевеля губами, а я с деловым видом чиркал карандашом в списке, отмечая количество выгруженного. Пусть знает, что учёт и контроль в нашем партнёрстве на высоте, и глупости творить не стоит.

— Деньги тебе домой занести?

— Я вечером машину буду в гараж ставить, часов в десять. Тут и рассчитаемся, — в очередной раз вывернулся я.

Нельзя пока ко мне домой кого-то пускать. Даже в прихожую. Не тот у меня там антураж. Насквозь буржуинский. Нельзя советскому человеку такого иметь, а тем более обычному водителю грузовика. Я только сейчас сообразил, что в прихожей у меня даже гвоздя советского, и то нигде нет.

К ДК я подъехал в половине восьмого. Сашкиной машины не увидел, а когда и музыки не услышал, то идя коридором, подумал, что опоздал. Но нет. На стук дверь открыл уже знакомый ударник, и молча отодвинувшись, пропустил меня к ним в репетиционную. Парни бухали. Серьёзно, вдумчиво, и судя по количеству пустых бутылок, уже не первый час.

— Славяна на сборы забирают. На два месяца, в "партизаны", — пояснил мне Саня причину пьянки и царящее похоронное настроение в коллективе, — А мы как раз только что о тебе говорили. Может выручишь? Отрепетируем хотя бы несколько песен, и смотр отыграем, а? Нам очень надо. Мы столько под это выступление наобещали всего, что никак нельзя нам облажаться.

— Я тебе "Итерну" оставлю, — тяжело вздохнул Слава, погладив свой инструмент.

— Есть у меня гитара, — покачал я головой, и парень облегчённо выдохнул. Прекрасно его понимаю. Инструмент — дело такое. Он, как пристрелянная винтовка для снайпера, — Саш, пошли-ка, покурим, — оценил я вид друга, и ещё раз пересчитал количество пустых бутылок из-под "Портвейна". Вроде должен Сашка соображать, язык у него ещё не заплетается, и взгляд осмысленный.

— Так ты про ансамбль наш не ответил, — начал было он, но тут же сообразив, что я зову его не просто так, подскочил с места, — Пошли конечно.

— Слушай, раз такое дело, мне помощь твоя потребуется.