— Слушай, раз такое дело, мне помощь твоя потребуется. Сможешь меня в ДК кем-нибудь пристроить? Хотя бы трудовую кинуть на время. Можно даже без зарплаты. Мне до Нового Года хотя бы перекантоваться, а там видно будет, — спросил я у Санича, когда мы добрались до курилки.

— Отца попрошу, пусть с директором переговорит. Могу и сам попробовать, но отцу он точно не откажет, а мне может.

— А отец точно сможет договориться? — не сразу поверил я другу. Кто его пьяного знает. Наболтает сейчас, а потом в отказ двинет.

— Тю-ю, ДК-то от завода, а все деньги на его содержание через профком идут. Главное, чтобы батя меня лесом не послал. Хотя, должен он в положение вникнуть. Да и директор ДК в нашем выступлении заинтересован. Не, должно срастись, я думаю.

— Тогда давай до завтра. Завтра я к семи подскочу. Покажете, что вы играть собрались. Заодно по трезвому про машину поговорим.

— А что с машиной?

— У-у, лётчику больше не наливать… Ты что, не помнишь, что я тебе ответ обещал дать сегодня? Заберу я у тебя машину. К следующим выходным буду готов рассчитаться.

— Что, серьёзно? Не шутишь?

— Какие шутки. Я на следующей неделе деньги с книжки снимать поеду, — приврал я для пущей убедительности.

— Это, Джон, слушай, может айда, выпьешь с нами, — поднялся Саня с подоконника, гася окурок в банке с водой. Вот сейчас стало заметно, что Саня выпил. То ли сигарета подействовала, то ли спиртное догнало, но речь у него изменилась.

— Я за рулём, а ты мои принципы знаешь, — по-отцовски твёрдо ответил я другу.

Батя за руль пьяным, а то и просто выпившим хотя бы рюмку, никогда не садился. Это сейчас я к нему, когда он моим ровесником оказался, отношусь, как к родственнику, приехавшему из глухой деревни, а тогда. Мда-а. Вроде и немного времени отец тратил на моё воспитание, а сколько всего я от него перенял. Как тут не поверить поговорке про яблочко и яблоню.

Гастроли в Москве и продажа запчастей Петровичу завершились успешно, хоть и заставили пройтись по краю. Сам же Саньку в Уголовный Кодекс носом тыкал, и теперь с Законом играю. Случись что, кто будет разбираться, где я запчасти да примочки на гитары брал. Успокаивает только то, что сдавал вещи спекулянтам.

Ну и кто я? Человек, которому случайно досталось умение вынимать из любого изображения копию предмета, или мелкий воришка? Ведь если у меня что-то прибыло, то значит, оно где-то убыло.

В воровстве меня обвинить сложно, я специально экспериментировал.

Начало положил могвай.

В тот день, когда у меня появился принтер, я дома специально сидя перед игрушкой доставал и отправлял обратно в фотографию копию ушастика. Оригинал при этом даже не шелохнулся. Сделав допущение, что игрушка фабричная и не единственная, а я невольно краду её в неизвестном мне месте, сфотографировал на цифровой фотоаппарат то, копии чего в этом мире не может существовать.

Отец в своей жизни общался с огромным количеством людей, и был среди них старенький резчик по дереву, который дарил своим хорошим знакомым забавные статуэтки-шаржи, выполненные своими руками. Однажды он подарил бате веселого деревянного гнома, у которого в одной руке был автомобильный руль, а в другой рожковый ключ. Как несложно догадаться — это был шарж на папу. Копией этой статуэтки я и манипулировал в течение пяти минут, доставая и пряча её в изображение, распечатанное на принтере. Оригинал, как и в случае с могваем, оставался там же, где я его и сфотографировал.

Слабый аргумент, но мне его хватает, чтобы не чувствовать себя вором. В конце концов, предъявите склад или магазин, где пропало то, что я вынул из каталога или из распечатки принтера. Только не надо заламывать руки и причитать, как в фильме: — " Три портсигара отечественных.