— Долго нам еще идти? — спросил офицер. — Я не вижу экипажа, о котором вы говорили.

— И я не вижу, — ответила девушка своим серебристым голосом, — это удивляет меня; давно бы нам уже следовало дойти.

— Не случилось ли чего, что вынудило баронессу уехать?

— Это невероятно, сударь, моя крестная мать осторожна, все пустынно вокруг нас на несколько миль вокруг.

— Именно это совершенное отсутствие движения и тревожит меня, — ответил офицер улыбаясь.

— Я не понимаю вас, сударь.

— В военное время, милое дитя, особенно надо остерегаться тех мест, которые кажутся самыми мирными и пустынными.

— О! Это не может относиться к этому месту.

— Как знать? — прошептал Мишель задумчиво.

— Я скорее думаю, что барыня моя, находясь на прямой и открытой дороге, где так легко было увидать ее издалека, сочла нужным стать в кустарник у дороги, где ограждена от любопытных глаз.

— Быть может.

— Это очевидно так, сударь.

— Я допускаю это, прелестное дитя, но только отчего же мы не видим следов колес на снегу?

— Отчего, сударь? Я почти уверена, что мы далеко еще не дошли до места, где сначала остановилась карета. Следов колес и быть не может.

— Справедливо изволите рассуждать, — смеясь, согласился Мишель.

— К тому же, хоть бы они и были, — продолжала девушка наставительным тоном, который очень ей шел, — снег валит хлопьями и давно бы успел их закрыть. Оглянитесь, сударь, и попытайтесь-ка отыскать наши следы.

Молодой человек обернулся машинально: в самом деле, следов их уже не существовало.

— Прелестный профессор, — сказал Мишель шутливо, — я признаю себя побежденным, не употребляйте во зло вашего торжества.

— А следовало бы, — возразила она лукаво, — но я добра и лучше скажу вам, что, идя так тихо, нам еще добрых двадцать минут не достигнуть места, где сперва остановилась карета. Мы теперь едва на пистолетный выстрел от шалаша, где ваши стрелки.

— Ну, теперь вы ошибаетесь, прелестное дитя, мы идем более четверти часа.

— Положим, но черепашьим шагом, оттого, верно, вам путь и кажется, длинен, — прибавила она с плутовскою улыбкой.

— Теперь вы зло смеетесь надо мною.

— Ничуть, просто говорю правду; но позвольте, кажется, я что-то слышу.

Они остановились и слушали.

В чаще раздался тихий свист с известными переливами.

— Слышали? — спросила девушка.

— Разумеется, но я не могу определить, где именно раздался этот сигнал.

— А я знаю, пойдемте.

— Позвольте, — остановил он девушку, — ничто не доказывает, чтоб сигнал относился к нам.

— Не бойтесь, я узнала свист, которым крестная призывает меня.

— Это другое дело, и если вы уверены…

— Как нельзя более, — перебила она с нетерпением.

— Однако вы говорили мне сейчас, что мы должны быть далеко от места, где остановилась карета.

— Правда, но что же в этом? Крестная могла, как я и предположила это сначала, для большей осторожности, не только поставить экипаж в кустарник, но и подъехать насколько возможно ближе к месту, где вы стоите биваком.

— У вас на все ответ, когда вам угодно, очаровательный демон, — сказал Мишель с улыбкой слегка насмешливой, — я слепо отдаюсь в ваше распоряжение. Ведите же меня!

В эту минуту послышался второй свист.