— Откуда ты? Говори скорее! — спросил Фрике дрожащим от тревоги голосом.

Сипай не понял. Андре повторил вопрос друга.

— Государь… — с усилием заговорил сипай. — Мы исполнили твой приказ. Никто не вышел из дома Гассана… Но в городе бунт… На нас напали… со всех сторон… Мы защищались… Потом пришел сам Гассан с большой толпой… С ним были все бандиты Борнео… Мы ничего не могли сделать… Офицер наш убит… Все наши перебиты… Я едва мог дотащиться сюда… и умираю!

— К оружию, друзья! В бой! — задыхаясь, вскричал Фрике. — Возможно, уже поздно. Ко мне, сипаи! Кто меня любит, за мной! Вперед!

Он сорвал с себя одежду магараджи, схватил саблю и выбежал на улицу. Европейцы и Мажесте бросились вслед за ним, а командир сипаев повел своих солдат беглым шагом. Фрике бежал так быстро, что даже быстроногие индусы насилу поспевали за ним.

Город был охвачен огнем со всех сторон. Гремели выстрелы, слышались крики раненых. Встречались толпы горожан, которые вели каких-то людей с черными от пороха лицами, в изодранной одежде. Это были, вероятно, бандиты Гассана, пойманные на месте преступления — за убийством или поджогом. Им раскраивали головы и трупы сбрасывали в канал.

Всюду была организована оборона, и бандиты заметно теряли позиции. Роскошное жилище Боскарена, где томилась несчастная Мэдж, стояло недалеко от рейда. На площади перед домом разыгралась главная битва; вся площадь была усеяна трупами.

Все двери и окна дома были выломаны. Оборванные обои клоками свисали со стен, мебель была опрокинута, кровь залила ковры. Фанатик Али поклялся умереть, но не сойти с места. Он сдержал свою клятву и мужественно пал на пороге комнаты Мэдж.

Что касается самой девушки, то она пропала, не оставив следа. Обыскали весь дом, но Мэдж не отыскалась. Дом был пуст, бедная пленница исчезла.

Фрике побледнел, зашатался и едва устоял на ногах.

— Фрике… дитя мое… ободрись, не падай духом! — утешал Андре, растерянно сжимая его в объятиях. — Будь мужчиной. Мы ее найдем.

— Да, найдем. Нужно найти. Если она погибнет из-за меня, я пущу себе пулю в лоб. Это я виноват… Я слишком долго медлил.

Один Пьер де Галь сохранял спокойствие.

— Друзья, — сказал он, — не может быть, чтобы негодяи утащили девочку в город, где такой беспорядок. У них, вероятно, был у пристани оснащенный корабль, на котором они и ушли.

— Правда, правда! — вскричал доктор. — Бежим скорее на рейд!

— На рейд! На рейд!

Фрике сделал над собою усилие и стряхнул слабость. Он все еще был страшно бледен, но былая энергия снова возвратилась к нему.

Французы пустились бежать к набережной, не заботясь, идет за ними кто-нибудь или нет. Между верфью и кораблями на якоре сновало множество лодок. Тут были американские китобойные суда, шхуны и бриги, клиперы с двойной медной обшивкой, быстрые катера и неуклюжие джонки, и среди этого леса перепутавшихся мачт и рей особенно выдавался красотой один удивительно изящный корабль.

Высокие мачты и удлиненная носовая часть обличали в этом кораблике замечательного ходока. Дым, черными клубами вылетавший из высокой трубы, доказывал, что строители корабля, не желая вверять судно случайностям погоды, снабдили его паровиком.

Корабль стоял, готовый к отплытию.

Пьер де Галь узнал его, хотя корабль был перекрашен в другой цвет. С языка старого моряка сорвалось самое злобное ругательство.

— Это «Конкордия»!

На борт корабля поднялось несколько человек.