— Ну-ка, Виктор, сделай нам всем по корзине.

— С удовольствием.

— Корыто, которое нам придется тащить на берег ручейка, весело журчащего невдалеке, если меня не обманывает слух, мы сделаем из верхушки дерева.

Приготовлением корыта парижанин занялся лично и, надо отдать ему должное, с большим искусством. С помощью топора, пилы и абордажной сабли он искусно снял с дерева полукруглую широкую полосу коры, которую затянул сеткой, сделанной из волокон мешка, покрывающего у основания придаток кокосового ореха.

— Вот и корыто, да вдобавок снабженное ситом. Ну, Виктор, как твои корзины?

— Сейчас, Флике, сейчас! Мой сделал уже две, сколо будет готов и тлетий.

— Разрежем наше дерево на куски не длиннее метра и займемся добычей питательного вещества.

— Сколько надо выполнить предварительных работ, чтобы получить эту плотную массу, так похожую на сушеные яблоки. А руки не завязнут в ней, как в только что сбитом масле?

— Попробуй.

Силач-боцман проворно засучил рукава рубашки, обнажив руки атлета с мускулами, крепкими, как толстые веревки.

— Я буду выгребать оттуда содержимое так же, как выгребает бретонская хозяйка сливочное масло из маслобойной кадки.

Фрике насмешливо улыбался.

Пьер де Галь запустил обе руки в плотную массу, с силой рванул и… стыдливо опустил глаза, понимая бесполезность дальнейших усилий.

— Жалкий хлебный подмастерье! — выругался он, делая гримасу. — Тесто прикреплено к квашне.

— Именно прикреплено, — засмеялся Фрике. — Посмотри, — продолжал он, тихонько разгребая саблей мучнистую пыль и обнажая тонкие древесные волокна, горизонтально пересекающие мягкое вещество, — видишь эти тонкие бечевки?

— Да, да, вижу! Чем же уничтожить эти проклятые веревки, так прочно укрепленные в стволе?

— Для этого у нас есть дубинки. Мы начнем толочь эту плотную массу, надорвем волокна, и мука посыпется прямо в ступку.

— Хорошо, а потом?

— Начнем по порядку. А там увидим.

И оба друга, замечательные силачи, вооружившись длинными пестиками, принялись усиленно толочь плотную массу, которая, превращаясь в порошок, посыпалась в изобилии в приготовленную ступку.

Кусок ствола, минуту назад полный питательным веществом, был совершенно пуст; его стенки оказались не толще трех сантиметров, и своей пустой формой он напоминал водосточную трубу.

— Поступим так и с остальными кусками ствола, превратив их содержимое в грубую муку. Потом, хорошенько промыв ее, решим, что делать дальше.

— Эта работа не кажется мне ни трудной, ни утомительной. Одно удовольствие: запастись так быстро съестными припасами, употребив так мало труда.

— И вот что бесконечно удивляет меня: дикари, обитающие в этих благодатных странах, имеющие в изобилии рыбу и дичь, способные питаться и тем и другим да еще и этой мукой вдобавок, все-таки предаются каннибализму.

— Даже самый плохой работник, каким является любой из этих лентяев-дикарей, может свободно, затратив на работу не более шести дней, сделать полный запас на год.

— Просто отказываешься верить: в наших краях самые искусные рыболовы и землепашцы, работая усиленно в течение года, еле успевают обеспечить себя на полгода.

— Да, — ответил Фрике, тяжело вздыхая, — когда я подумаю о своей жизни, полной труда и лишений, то не могу удержаться, чтобы не воскликнуть: «Как счастливы жители жарких стран!» Давай считать так, — продолжал он, не переставая толочь муку.