Я поклонился и вышел через дверь, которой и пришел сюда. Все было так, как сказал Кристалл. Никто на меня не нападал, я нигде не видел никого живого. Я спешил освободить Миру, но все же не испытывал гнева к Неразумным, а только брезгливую жалость.

Придя туда, где открывался вход в большую пещеру, я наткнулся на несколько серых людей. Они немедленно осветили темноту своими палочками, но это волшебство было бесполезно против меня. Я бросился на ближайшего и ударил его о стену, а затем подхватил упавшую палочку, чтобы разгонять темноту. Но когда я посветил ею на одного из серых, его словно пожрало внезапное белое пламя!

Я остановился, глядя на муки на его лице. По нему бежали серебряные отблески даже тогда, когда я убрал от него палочку. Он медленно стал светиться, и это сияние вернуло ужасные воспоминания. Я стиснул зубы и пошел вперед, слыша в темноте шаги разбегающихся серых.

Немного пройдя, я увидел первые жилища Неразумных. Это были всего лишь мелкие пещерки, выдолбленные в стенах громадной пещеры. Я осветил своей палочкой пару — тройку их, спящих внутри, прежде чем понял, что делаю. Я не хотел убивать их, я хотел только найти Миру. И теперь я столкнулся с новой трудностью. Без палочки я был в полной темноте, но свет ее нес людям смерть.

Я направил палочку в пол и пошел дальше, всматриваясь вперед в тусклом отражении ее света. Пещера была громадной, тысячи существ жили здесь в темноте, отовсюду пахло сырой землей и камнем. Время от времени я видел женщин, выглядевших так, словно они былой из мире смертных, из моего мира на холмах. В их пустых глазах мерцал свет палочки, они глядели на меня, когда я шел мимо.

Держась возле стены, я заметил впереди бледный оранжевый огонек и пошел к нему. Стена пещеры резко повернула, и я очутился перед небольшим костром у входа в очередную нишу. Свет костра почти ослепил меня, и я видел лишь смутные тени лежавших у огня. И тут внезапно кто-то прыгнул на меня сзади и стиснул руками шею. От неожиданного нападения я уронил палочку, увидел металлический блеск и почувствовал, как нож ударяет мне в сердце.

Но металлический костюм отразил удар ножа. Я повернулся и стиснул своего противника. Внезапный удар в пах заставил меня согнуться от боли. Я отпустил невидимого в темноте врага, и тут же ловкой подножкой он сбил меня с ног на землю. И когда неясная фигура снова прыгнула на меня с поднятым ножом, я вскочил на ноги и ударом кулака сшиб его на землю. Он упал и остался лежать неподвижно, что-то знакомое почудилось мне в его фигуре…

— Мира! — закричал я.

Да, передо мной лежала Мира. Из носа ее текла кровь, бронзовые волосы рассыпались по лицу. Я стал трясти ее, пока она не открыла глаза, пристально взглянула на меня, затем глаза снова закрылись.

— Мира, — тихонько сказал я. — Это же я, Джо-Хегра.

Она вдруг тихонько заплакала. Я оглянулся. Ни одна из фигур у костра не шевельнулась. Упавшая палочка осветила ближайшего, и тело его уже начало ярко сиять. А затем я увидел, что все лежащие были серыми мужчинами, Неразумными, — и все они были мертвы.

Когда я вновь посмотрел на Миру, она уже открыла глаза. Рыдания замерли. Она подняла руку и осторожно коснулась пальцами моих губ.

— Это ты, Джо-Хегра, — прошептала она. — Я уж думала, что сошла с ума.

Я вытер с лица ее кровь и просил, чтобы она замолчала, но слова лились с ее губ.

— Я развела костер и собирала со стен мох для топлива. Я не осмеливалась уснуть, а когда они подходили ко мне с животными намерениями, я убивала их, — говорила она. — Я убивала их, убивала и убивала…

Внезапно мне захотелось торжествующе рассмеяться. Я почувствовал себя сильным, но сказал Мире, потому что всегда был честен с ней:

— Нам нужно бежать отсюда, но я не знаю, куда…

Мира секунду помолчала, затем сказала:

— Я знаю, где выход.