— Ты понимаешь, что это значит? Мы почти добились осуществления нашей благородной цели! Все кошки освободились бы от цепей человеческого влияния и оказались под властью Са! Армия Са Мау скоро будет готова выйти за границы моей империи, чтобы провозгласить один закон для всей земли! Тигровые могут все погубить! — взвыл Сюзерен. Он дышал тяжело, а когда снова заговорил, то его голос звучал мягко, почти как при разговоре с ребенком. — Сын Мифа, ты начнешь охоту на седицию, на наследника трона Тигровых. Моим шпионам нужно сообщить о его бегстве. И с помощью всей мощи Са ты должен его найти.

— А потом, о Владыка? — прошептал Мифос, и его клыки блеснули в слабом свете.

— Потом? — повторил Сюзерен.

Его темные глаза вспыхнули неистовой яростью, но голос прозвучал спокойно, в нем почти слышалось сожаление:

— Потом, Мифос, ты должен сделать то, что умеешь лучше всего. Уничтожить его.

В гостях у Воробья

Немного пролетев по воздуху, Мати приземлился на плоский выступ, прямо над водой. Его сердце бешено колотилось, но с удивлением он понял, что жив и здоров, и более того, даже не промок. Он осторожно заглянул за край выступа — под ним бурлила темная вода, облизывая ветхую кирпичную стенку. От вони речной воды защипало в носу и в глазах. Мати прищурился, всматриваясь в воду, но сквозь маслянистые пятна на поверхности ничего не было видно — лишь дрожало искаженное отражение самого Мати. Других молодых кошек он нигде не заметил.

Вздрогнув, Мати попятился. Вдали над собой он слышал слабый шум рынка, но его заглушал злобный лай тощей собаки.

Наконец Мати осознал, что стоит на узкой полосе, которую совсем не видно сверху. Он повернулся к кирпичам и увидел узкий круглый проход, явно уходивший прямо вглубь берега. Должно быть, Домино и остальные нырнули в него. Они без труда пробрались бы здесь, хотя взрослому коту такое далось бы нелегко.

И куда может вести такой туннель?

Направив вперед усы, Мати осторожно вошел в него. Двинулся в темноту, ставя лапы на ощупь. Сердце его колотилось, глаза расширились. Слабый свет снаружи слегка обрисовывал стены туннеля. Вскоре собачий лай затих позади. Мати теперь ощущал только мягкий шорох собственных лап и свое жаркое дыхание во влажном воздухе.

Потом туннель раздвоился, Мати остановился.

— Наконец-то! — раздался чей-то голос. — Я уж начал думать, мы тебя потеряли, что тот зверюга тебя сожрал!

Сквозь темноту Мати рассмотрел белую половину морды Домино.

С огромным облегчением Мати повернул в правую часть туннеля и прибавил шагу. Он уже готов был поблагодарить Домино, сказать ему о «прыжке веры», упомянуть об основах обучения котят и ужасных клыках пса, но черно-белый кот уже повернулся и исчез в глубине туннеля. Белый кончик его полосатого хвоста мелькнул впереди, как отблеск уличного фонаря.

— Поспеши! — крикнул Домино. — Лучше успеть вовремя!

Его взволнованный голос эхом разнесся по туннелю.

Куда успеть?

Шерстка на спине и загривке Мати начала невольно подниматься, но он заставил себя успокоиться.

Домино быстро бежал впереди.

Его лапы явно ступали по полу этого туннеля не в первый раз; он точно знал, где они находятся и куда направляются, и Мати завидовал его уверенности. На мгновение он вспомнил знакомые запахи резиновых подошв и кожи на корабле. Но теперь все его ощущения осваивались с новыми запахами туннеля, создавая из них некие картины. Мати чуял запах множества кошек, которые ходили по этому полу до него, ощущал их окраску… Сосредоточившись, он почти мог услышать их довольное мурлыканье. И — намного слабее — нечто грустное и беспокойное сохранилось в запахе давно ушедших кошек, до сих пор хранившемся в неподвижном воздухе.