|
По своем возвращении во Францию он представил в Геологическое общество наблюдение, доказывающее, что его проницательность распространяется не только на медицинские материи. С давних пор рассматривали отполированные и покрытые бороздками огромные каменные блоки в пампасах Аргентины как эрратические валуны, перенесенные ледником. Ему не составило труда доказать, что эти камни по своему составу не отличаются от местных пород и должны быть отполированы и изрезаны на месте мощными потоками воды, с огромной скоростью перемещавшей бесчисленные обломки. Безапелляционным аргументом стало то, что некоторые из них даже не отделены от материнской породы, и доктор Крево постарался сфотографировать их.
В 1876 году он выдержал конкурс на звание врача первого класса. С давних пор все его мысли были обращены к Гвиане. Ученый знал, что вот уже двести лет многочисленные путешественники напрасно пытались проникнуть в район предполагавшегося расположения знаменитого Эльдорадо, к горам Тума-Хума, от которых воды оторвали горстку крупинок, таких желанных для старателей. Почему бы ему не попытаться сделать то, чего до сих пор никто не смог? Ни у кого не было больше, чем у него, энтузиазма и священного огня. Он молод, хорошо закален как физически, так и морально, налицо все благоприятные условия. «Что еще надо? — продолжает его биограф Лежанн. — Немного денег». На помощь пришла колония. Его снаряжение было минимальным. Стараясь не обращать на себя внимание, он имел больше шансов пройти. Путешественник уже собирался отправиться в путь, когда на острове Салю разразилась эпидемия желтой лихорадки и потребовала его присутствия. Преданность доктора своим больным, хладнокровие перед страшным бедствием были вознаграждены крестом Почетного легиона. Болезнь настигла его одним из последних, едва не погубив. Чуть поправившись, Крево вернулся к своим проектам и начал готовиться к отъезду. 9 июля он оставил Кайенну и поднялся по Марони до страны племени бони, где нашел красивого могучего негра Апату, ставшего его постоянным и преданным спутником. Экспедиция достигла гор Тума-Хума ценой таких тягот и лишений, что вздрогнешь, подумав о них. Потом они спустились по Жари до Амазонки, совершили одно из самых невероятных путешествий, о котором когда-либо слышали в этом районе, хотя сначала даже старые гвианцы отказывались верить в его успех. А теперь дадим слово самому путешественнику, чтобы сохранить всю прелесть его повествования. «…Один взгляд на карту, — сообщает Крево, — и становится ясно, что низовья Жари, как и гвианских рек, пригодны для судоходства, а среднее течение усеяно бесчисленными скалами, позволяющими проходить только пирогам. Это или пороги, где вода бежит просто с бешеной скоростью, или отвесные стены, прорезанные водой в кварците, по которым устремляются вниз водопады. Чтобы преодолеть все эти препятствия, приходится перетаскивать лодки через камни и крутые холмы, совершая тяжелую и часто рискованную работу. Один из этих водопадов мы назвали «Безнадежность» потому, что, остановившись перед этим препятствием, подумали, что преодолеть его невозможно. Индейцы рукуйены, которых мы наняли как проводников, бросились врассыпную, заметив опасность. Эти водопады так страшат индейцев рукуйенов, что они совершенно отказались от торговли с бразильцами, обосновавшимися в нижнем течении. Индейцы предпочитают подняться к бухточке Ку, пересечь часть гор Тума-Хума, чтобы купить нож стоимостью в один франк, отдав за него гамак из хлопкового волокна, изготовление которого потребует от них нескольких месяцев работы. Апауани совершенно пустынная местность; на реке Ку живет одна небольшая семья (около тридцати человек) индейцев оямпи, которых рукуйены называют калайуас, потому что прежде те имели связи с португальцами, которых рукуйены называют этим именем. Нас уверили, что есть еще несколько маленьких семей оямпи, рассеянных по притокам, впадающим в Жари ниже бухты Ку. |
