|
Возможно, конечно, что такой эффект получался из-за того, что в эпоху Ходжа людям, в особенности художникам, было свойственно все приукрашивать и идеализировать, вплоть до того, что пастухов и пастушек изображали в кружевах и лентах, овец — словно только что вымытых с мылом, а всех остальных персонажей — словно обсыпанными пудрой и разодетыми в пух и прах. В любом случае, надо было до крайней степени пропитаться духом античности, чтобы превратить дикарей в воинов Древней Эллады и Древнего Рима. Корабли недолго находились у острова Пасхи и уже через день снялись с якоря. 10 апреля эскадра взяла курс на Гавайи, куда и прибыла 29 мая.
Хотя Лаперуз и оказался первым европейцем, ступившим на берег острова Мауи, он не счел нужным объявить его именем короля французским владением по причинам, весьма необычным для человека старой закалки, что делает ему особую честь. Лаперуз писал: «Обычаи европейцев в данном вопросе смешны и являются полной нелепостью. Великие философы должны испускать дружные стоны при виде того, что люди, обладающие пушками и штыками, совершенно не считаются с мнением шестидесяти тысяч себе подобных только по той причине, что у них есть грозное оружие, а у тех — нет. Любой благоразумный человек должен страдать из-за того, что европейцы, пренебрегая самыми священными правами других людей, смотрят как на желанную добычу на землю, которую ее обитатели обильно полили своим потом и в которой на протяжении долгих веков они хоронили своих предков». Лаперуз не стал исследовать архипелаг, столь хорошо изученный и описанный капитаном Куком, и не пытался найти какие-то новые земли, не замеченные его знаменитым предшественником. Он провел на Гавайях всего лишь несколько дней и вскоре взял курс к берегам Америки, как ему предписывалось в инструкциях. Попутные ветры благополучно доставили экспедицию к американскому побережью. Фрегаты преодолели район, где морякам повстречались скопища очень любопытных, неизвестных науке водорослей, образовывавших даже нечто вроде мелей. Эти водоросли представляли собой шарики размером с апельсин, с полым стеблем длиной в сорок — пятьдесят футов. По мере приближения судов к Американскому континенту в море стали появляться киты, затем утки, нырки и прочие птицы, что свидетельствовало о близости суши. Двадцать третьего июня, когда рассеялся туман, скрывавший сушу, моряки увидели покрытую снегами вершину горы Святого Ильи, которую заметили бы еще за тридцать лье, если бы не густой туман. Первой заботой руководителя экспедиции стали поиски удобной и безопасной стоянки, и Лаперуз послал на разведку три шлюпки, чтобы промерить глубины и исследовать состояние дна. Один из офицеров, господин де Монти, обнаружил большую бухту, которую Лаперуз позже назвал его именем. Затем Лаперуз исследовал берег вплоть до устья большой реки, получившей название реки Беринга. Но погода испортилась, и корабли были вынуждены покинуть оказавшееся ненадежным убежище. 2 июля на 58°36′ северной широты и 140°З1′ западной долготы была замечена бухта, показавшаяся прекрасным местом для стоянки. Лаперуз приказал господину Пьереверу отправиться на шлюпке в бухту и вместе с господином Берназе осмотреть ее. В это же время и с «Астролябии» по указанию де Лангля были спущены две шлюпки под начальством Фласана и Бутервилье. Вскоре офицеры вернулись и сделали подробный доклад об увиденном. Сведения оказались благоприятными. Оба фрегата подошли ко входу в бухту, но ветер был очень слаб, да, к несчастью, в то время начался отлив, и течение было столь сильно, что корабли не смогли преодолеть силу сопротивления воды. «Астролябию» с огромной скоростью относило в сторону, и «Буссоль», совершив попытку стать на якорь, была вынуждена за ней последовать. Простояв всю ночь борт о борт, в 6 часов утра корабли вновь направились к бухте, чтобы войти в узкий проход вместе с приливом. |
