К счастью, течение внесло корабли в бухту, и от скал, высившихся у восточного берега, фрегаты прошли на расстоянии пистолетного выстрела. «Буссоль» стала на якорь на глубине трех с половиной саженей, в полукабельтове от берега. Дно оказалось скалистым. «Астролябия» стала на якорь на таком же дне и на такой же глубине.

Вот что написал по поводу этой стоянки Лаперуз:

«За те тридцать лет, что я провел в море, мне еще ни разу не доводилось видеть, чтобы два корабля были так близки к гибели. Мы тотчас же спустили на воду шлюпки и завели якоря при помощи удлиненных тросов как можно дальше. Еще до того, как уровень воды в бухте значительно понизился из-за отлива, мы оказались на глубине шести саженей. Нас, правда, рывками потащило в сторону, но довольно слабо, так что корабли не пострадали. Наше положение было бы совершенно безопасным, если бы мы не стояли на каменистом, даже скалистом дне, тянувшемся вокруг нас на несколько кабельтовых. Я был очень удивлен, так как Фласан и Бутервилье сообщили мне совершенно иные сведения. Но время для размышлений было совсем неподходящее. Следовало как можно скорее покинуть это отвратительное место».

Ситуация была очень тяжелой и требовала немедленных действий. Пришлось производить многотрудные хитрые маневры, занявшие довольно много времени. Чтобы выйти из крайне затруднительного положения, потребовались все знания тонкостей морского дела двух столь опытных и умелых моряков, какими были Лаперуз и де Лангль.

Столь негостеприимно встретившую путешественников бухту Лаперуз нарек Порт-де-Франсе.

Вскоре появились и туземцы, желавшие совершить взаимовыгодный обмен. Вороватые и наглые, они мало чем отличались в моральном плане от обитателей Океании. Лаперуз, приказавший возвести на берегу легкую постройку для обсерватории и натянуть палатки для кузнецов и парусных дел мастеров, отмечает, что, несмотря на строгую охрану и постоянное наблюдение, и обсерватория и палатки были разграблены. Индейцы подползали на животах бесшумно, словно змеи, умудряясь двигаться так, чтобы ни травинка, ни листочек не шелохнулись. Несмотря на присутствие зорких часовых, им удавалось за один раз стянуть несколько предметов. Наконец индейцы изловчились и ночью проникли в палатку, где спали стражи обсерватории, господа Лористон и Дарбо. Индейцы похитили отделанное серебром ружье и даже одежду офицеров, которую те для путей сохранности положили себе под изголовье. Двенадцать человек охраны не заметили воришек, а сами офицеры даже не проснулись.

Стоянка в Порт-де-Франсе была довольно долгой, так как требовалось провести очень кропотливую работу по промерам дна, топографической съемке берегов, составлению карт и планов, проведению астрономических наблюдений. Моннерон и Бернизе составили карту бухты. Оставалось только нанести на нее данные промеров. Эту задачу поручили нескольким офицерам. Для промеров снарядили три шлюпки под командованием Эскюра, Маршенвиля и Бутена, возглавлял же всю экспедицию Эскюр, лейтенант с «Буссоли».

По этому поводу Лаперуз написал следующее:

«Так как мне было известно, что Эскюр иногда бывает склонен переусердствовать в своем рвении, я счел своим долгом дать ему письменные инструкции. Они были так подробны и я так настаивал на том, чтобы Эскюр проявил максимум осторожности, что мой лейтенант даже обиделся и спросил, не принимаю ли я его за неразумное дитя, это его-то, человека, уже успевшего побыть капитаном нескольких судов, добавил он. Я очень мягко, по-дружески объяснил, какими соображениями я руководствовался, отдавая приказ соблюдать величайшую осторожность. Я рассказал лейтенанту о том, что два дня назад мы с господином де Ланглем уже промеряли фарватер, и тогда офицер, командовавший второй шлюпкой, прошел слишком близко к скалам и даже задел их бортом.