Припадая на гудевшую от боли раненую ногу, Шепчущий Дождь отошла в сторону от убежища, чтобы отвлечь внимание от Маленького Грома, и неожиданно оказалась лицом к лицу с высоким мужчиной, который пьяно покачивался, щурясь от утреннего света.

От одного взгляда желтых холодных глаз этого человека у девушки по телу побежали мурашки. За его спиной она заметила мальчика, лет девяти, который держал поводья коня.

Дыхание Шепчущего Дождя превратилось в хрип, когда она узнала мужчину. Подняв ствол ружья на уровень живота белого человека, девушка презрительно произнесла его имя:

– Элкана Харпер!

Одежда мужчины насквозь провоняла снятыми скальпами, а отрезанное ухо говорило о том, что он воровал лошадей.

Покачнувшись, Элкана хрипло рассмеялся.

– Да! – закричал он, нисколько не заботясь о направленном прямо на него холодном круглом глазе ружья. – Это действительно Элк! И я рад, что вернулся проверить, хорошо ли мы с моими мальчиками выполнили свою работу!

Засунув большой палец за ремень, Харпер принялся теребить рукоятку длинного ножа.

– Кажется, Калеб, мы проглядели парочку краснокожих, – небрежно бросил он через плечо. – Где же твой отец и его брат?

Мальчик только пожал плечами.

– Чертовы парни! – выругался Элк. – Наверно, остановились под скалами напоить лошадей, – он снова уставился на девушку желтыми, сверкавшими злобой глазами. – Похоже, нам с внуком придется самим расправиться с тобой.

Мальчик взвыл от страха и дернулся назад.

Шепчущий Дождь почувствовала сильнейшую дурноту. Она вспомнила, что именно этот человек убедил в Чиликоте ее отца продать в Лексингтоне соль, которую якобы можно безопасно набрать на каменных «языках». Харпер все детально объяснил Кунаху, поил его огненной водой и сумел войти к нему в доверие.

– Ты знал. Ты специально послал нас сюда, – бросила девушка в лицо негодяю, твердо встретив его пустой, радостно-жесткий взгляд.

Харпер снова засмеялся:

– Мои мальчики хорошо потрудились, да?

– Недостаточно хорошо, – ответила Шепчущий Дождь. – Они забыли меня, дочь Кунаху, и я отомщу за отца и мать.

Харпер был не настолько пьян, как думала девушка. Пальцы его дрожали от желания схватить ружье. Отвлекая Шепчущий Дождь разговорами, он подходил все ближе и ближе.

– Не смей, – предупредила девушка. – Я не хочу убивать, но я могу забрать у тебя жизнь. Лучше уходи, Харпер.

Мужчина медленно покачал головой:

– Ты пойдешь со мной, скво.

– Никогда!

Харпер засмеялся ей в лицо, стараясь отвлечь внимание, чтобы внезапно ударить ножом.

Однако Шепчущий Дождь успела нажать курок. В ту же секунду кремень высек о кресало искру, и «метека» полыхнула огнем. Правда, пуля попала Харперу не в живот, куда целилась девушка, а выше, пронзив сердце.

Мальчик, бросив поводья, в ужасе убежал прочь.

– Сука! – прохрипел Элк, зажимая рукой зияющую рану в груди.

Сыновья Харпера появились у скалы в тот момент, когда молодая скво с маленьким мальчиком уносилась на юг на коне их отца.

Услышав резкий хлопок ружейного выстрела, Люк Эдер быстро бросился на землю, стукнувшись при этом коленом о комок засохшей грязи. Сморщившись от резкой боли, он осмотрелся вокруг и медленно, осторожно поднялся. Вздох облегчения сорвался с его губ, замерзнув в холодном зимнем воздухе: выстрел предназначался не ему и прозвучал слишком далеко. Но теперь Люк передвигался более осторожно. В этих диких краях и индейцы, и белые сначала стреляли, а уж потом интересовались целью.

Однако подобная опасность не могла отвратить Люка от частых вылазок в густые, рассеченные реками леса Кентукки.