Вместе со своими попутчицами девушка сошла на берег и остановилась в нерешительности, затем направилась к Пигготу, который о чем-то оживленно беседовал с мистером Ратклифом, корабельным торговцем.

– … можно было предусмотреть это, – говорил Пиггот.

– Это не имеет никакого значения. Платить должны вы.

Женевьева откашлялась и спросила:

– Что происходит, мистер Пиггот?

Тот озабоченно посмотрел на торговца:

– Ничего, девочка, я сам обо всем позабочусь.

– За мой проезд не заплатили?

– Нет, мисс, – ответил Ратклиф.

Женевьева резко повернулась к Пигготу.

– Ведь у вас было много денег. Куда же вы их дели?

Девушку охватила тоска, когда она увидела выражение лица Пиггота: напряженная челюсть, сощуренные глаза. Он сразу напомнил ей отца.

«Подонок», – подумала Женевьева, а вслух холодно спросила:

– Вы проиграли их на корабле, не так ли?

Последовавшее за этим красноречивое молчание только подтвердило ее догадку.

– Я думаю, мистеру Калпеперу это не понравится. Мистер Ратклиф, как только приедет мой муж, он оплатит проезд.

Теперь уже оба ее собеседника выглядели явно смущенными. На лице Пиггота впервые появилось искреннее сожаление.

– Калпепер умер, – пробормотал он.

– Что?!

– Мне сообщили, что Калпепер заболел болотной лихорадкой и скончался две недели назад.

Женевьева в изумлении покачала головой:

– Бывает же такое: я оказалась вдовой раньше, чем стала женой.

Она не могла оплакивать человека, которого даже никогда не видела. Единственное, что Женевьева сейчас чувствовала – это растерянность и нелепость создавшейся ситуации.

– Я уверена, Калпепер оставил мне наследство, – тем не менее, обратилась Женевьева к Ратклифу. – Так как мы были уже женаты к моменту его смерти, я имею право…

– Как бы не так, – с еще большей неловкостью произнес Пиггот. Он достал зубочистку и теперь растерянно теребил ее в руках. – Безусловно, Корнелиус Калпепер был хорошим, добрым человеком, но он не умел считать деньги и оставил кучу долгов. Все, что оставил ваш муж, уже изъято, за исключением маленькой фермы на западе Вирджинии. Я сам являюсь одним из кредиторов Калпепера. Судя по всему, мне придется продать Олбимарл, чтобы возместить убытки.

Женевьева без сил опустилась на какую-то корзину, плечи ее поникли.

– Ну и попала же я в переделку…

К ним подошел капитан Баттон; его обветренное загорелое лицо было печально.

– Примите мои соболезнования, миссис Калпепер, – сказал он.

Девушка через силу улыбнулась. Очевидно, капитан огорчен случившимся больше, чем она: ведь это ему не оплатили ее проезд. Однако Баттону не пришлось долго расстраиваться. Через минуту он уже с довольной улыбкой наблюдал, как Рурк Эдер отсчитывает деньги.

Женевьева, вне себя от возмущения, схватила Рурка за руку и закричала:

– Я не хочу быть обязанной вам!

Рурк невозмутимо кивнул:

– И не будешь. Давай считать это платой за мои старые ошибки.

Женевьева нахмурилась:

– Откуда это у вас появилось столько денег? Помнится, в первую нашу встречу у вас не было и двух монет.

Рурк промолчал, бросив быстрый взгляд на Пруденс, стоявшую около вещей. Но этого оказалось достаточно, чтобы Женевьева все поняла. В ту же минуту она страшно разозлилась на себя за то, что имела глупость жалеть Рурка Эдера.