Доктор Даусон от души рассмеялся.

— Недурно, — заметил он. Но, согласитесь, вряд ли это можно сравнить с несколькими миллионами!

— Да, вы правы, — признала Мариота. — Если у меня когда-нибудь будут дети, я постараюсь выбрать для них богатых крестных, которые вспомнят о них в своих завещаниях.

— Хорошая идея, — похвалил ее доктор Даусон. — Но, увы, деньги льнут к деньгам, и коли ты беден, то это на роду написано.

Засмеявшись, словно это была веселая шутка, он уселся в свой экипаж. Грум отвязал старую лошадь, которая, впрочем, и без привязи часами могла стоять на месте.

— Спасибо вам, что довезли Джереми, сказала на прощание Мариота.

— Не мог же я его оставить на пыльной дороге, — откликнулся врач. — Да еще с таким тяжелым саквояжем в придачу.

Она наклонилась и попыталась поднять саквояж, но тот действительно оказался слишком тяжелым. В эту минуту к ней подошел один из лакеев графа, объезжавший днем его скакуна:

— Позвольте, мисс. Куда прикажете отнести?

— Благодарю вас, — обрадовалась Мариота. — Пожалуйста, отнесите его в спальню моего брата. Она как раз напротив комнаты его светлости.

— Хорошо, мисс.

Лакей подхватил саквояж и взбежал с ним по лестнице, как будто тот ничего не весил. «Господи, если бы мои желания осуществились, — безмолвно взмолилась Мариота, — я наняла бы слуг, и не пришлось бы все делать самой».

Вернувшись в дом, она еще в холле услышала громкий голос Джереми, увлеченно и с гордостью рассказывавший гостье о местных достопримечательностях.

Наверное, он не имел ни малейшего представления о богатстве леди Элизабет, ибо контраст был слишком велик. Надо полагать, отсыревшие стены, порванные занавеси и обветшавшая мебель вызвали у нее лишь презрение и горькую усмешку.

После отъезда графа все они испытают точно такие же чувства, с горечью подумала Мариота.

«Нет, я не должна жаловаться на судьбу, — одернула она себя. — Нельзя быть такой неблагодарной. Мы счастливы, очень счастливы, — ведь мы — семья… и потом, нам удалось познакомиться с такими интересными, обаятельными людьми».

Но доводы разума не успокоили ее мятущуюся душу. Мариота знала, что отныне граф стал героем ее грез и она никогда не сможет его забыть.

Медленно поднимаясь по лестнице, она увидела идущую ей навстречу леди Коддингтон.

— Я была у Альвика совсем недолго и уверена, что вы останетесь мной довольны, Мариота. Он хочет, чтобы вы ему почитали. Я хотела сама, но он заявил, что ваш голос намного приятнее.

— О, нет… Это не так, — возразила Мариота.

— А мне кажется, он прав, — улыбнулась ей леди Коддингтон. — Альвик откровенен со мной, но, как все братья, зачастую бывает резок.

— Джереми тоже со мной не церемонится, — заметила Мариота.

Они засмеялись, и леди Коддингтон сказала:

— Я зайду к вашему отцу, а потом мы с Элизабет поедем домой.

— Но она так хотела встретиться с графом, боюсь, эта поездка ее разочаровала.

— Не беспокойтесь, Мариота. У нее еще будет время, — откликнулась леди Коддингтон. — Граф скоро поправится и сможет погостить в Мадресфилде.

Мариоте показалось, будто к ней кто-то прикоснулся холодной рукой.

Она представила себе графа в роскошном зале, окруженного давними знакомыми.

«Он вычеркнет этот эпизод из памяти и ни разу не вспомнит о нас», — подумала девушка.

Теперь каждая минута, проведенная вместе с графом, будет для нее бесценна.