Когда мне объяснили, что именно используется в экстрим-версии вместо небольшого молоточка, моя голова пошла кругом в самом буквальном смысле, ибо это «что-то» являлось огромной кувалдой, кот Вероятно, у него была слабость разбивать слова на составляющие орой управлял безмозглый каменный голем. Представьте себе картину — к вашему уху прикладывают небольшой металлический кружок (чуть больше спичечного коробка), потом подходит адское создание и здоровенным молотом бьет в эту цель...

Даже если учесть, что он попадет точно в медальку, сами понимаете — голове от этого не легче.

— Не волнуйся,— все так же не переставая улыбаться-щуриться, произнес Зоул, заметив мою неадекватную реакцию на перспективу надвигающейся экзекуции.— «Крут девяти печатей» — так назывался кусочек металла, в который будут бить — примет удар на себя. Единственное, что может произойти,— эльсуффикатинация сознания. Но и то лишь в самом крайнем случае,— быстро поправился Зоул, видя, как округляются от ужаса мои глаза.— Зато,— жизнерадостно продолжала безумная пума,— вместо шансов один к трем мы будем иметь пятьдесят на пятьдесят, а это, поверь, замечательный показатель.

— Спроси, что такое эльсуффикатинация,— потребовал внутренний голос.

— Не буду.

— Да нет же, спроси!

— Ты уже знаешь что такое девельтипированная пуливизация, и что — стало легче?

— Нет, но...

— Тебе, наверное, интересно узнать, что такое эль-суф-фи-ка-ти-на-ция? — прожурчал ласковым ручейком Зоул, прервав мысленную перепалку.

— Абсолютно нет,— отрезал я, решив ни под каким предлогом не вдаваться в тайны местной прикладной психологии.

— Эль... суф... фи... ка... ти... на... ция,— как ни в чем не бывало продолжила пума, не обращая внимания на мой решительный протест,— это... это...— Она мечтательно зажмурилась, будто речь шла о невообразимо приятной вещи.— Это дисбаланс причинно-следственных процессов в твоем сознании.

— Не понял.

— Ах, ладно,— игриво махнула лапой огромная кошка, всем своим видом говоря: «Не бери в голову подобную ерунду».— Поговорим об этом позже, а пока в целях, так сказать, сохранности я подержу у себя нашего маленького друга. Ну иди же ко мне, хитрый шуршунчик!

«Хитрым шуршунчиком», как вы, наверное, догадались, оказалось мерзкое насекомое, которое с противным чавкающим звуком выбралось из моего глаза, после чего, пробежавшись по щеке и плечу, прыгнуло в подставленную лапу пумы.

— А оно всегда вот так запросто, по первому зову, будет покидать насиженное место?

В моем вопросе не было ничего, кроме усталого любопытства: в последнее время я стал напоминать молодое деревце, в коре и внутренностях которого свила гнездо стая паразитов. «Око скорпиона», кровососущая пиявка Клара...

— Ну зачем же так плохо думать о друзьях? — с укоризной покачала головой пума.— Только я могу заставить трансплантат покинуть его законное место, да и то лишь в самом крайнем случае.

— Экстремальная пуливизация? — весело и слегка истерично подмигнул я оставшимся глазом, одновременно щелкнув в воздухе пальцами.

— Точно! Она самая. Вот видишь, налицо явный прогресс, ты уже начал свободно ориентироваться в формулировках.

Не знаю, как долго мы еще могли перемигиваться и похлопывать друг друга по плечу, увлеченно рассказывая о таинствах эльсуффикатинации, трансплантации и трепанации черепа, но тут нас, к счастью, прервали.

— Посторонних попрошу очистить помещение,— объявил профессор Антопц о начале праздника в Шервудском лесу.