В ответ на его окрик раздался короткий собачий лай. Человек немного изменил направление, ускорил шаг и спустя минуту уже подходил к вельможе. Это был крестьянин лет тридцати пяти, здоровенный детина, одетый в видавшие виды потертую кожаную куртку, штаны из грубого домотканого полотна и высокие охотничьи сапоги. С его внешностью деревенского громилы резко контрастировала на удивление добродушная физиономия и прямой, открытый, хоть и немного плутоватый взгляд. За правым плечом крестьянина виднелся колчан с луком и стрелами, а через левое был перекинут ремешок охотничьей сумки, которая тяжело билась о его бедро. Рядом с ним, важно ступая, брела великолепная борзая, достойная королевской псарни. Будучи большим любителем собачьей охоты, вельможа от души пожалел, что эта борзая не принадлежит ему.

    Между тем крестьянин остановился в двух шагах от вельможи, снял кепку и почтительно, но без тени раболепия поклонился.

    -  Ваша милость звали меня?

    -  Да, человече, звал, - с нарочитой небрежностью ответил всадник, затем снова взглянул на четвероногого спутника крестьянина и, не сдержавшись, восхищенно добавил: - Хороший у тебя пес!

    -  Хороший, - согласился крестьянин. - Да не мой, а моего господина.

    -  Хороший пес у твоего господина, - сказал вельможа отчасти потому, что действительно так подумал, но еще и потому, что вдруг растерялся. Ему страшно не хотелось обнаруживать перед плебеем свою беспомощность, признаваясь в том, что заблудился.

    Однако крестьянин будто прочел его мысли.

    -  Ваша милость, верно, сбились с пути?

    -  С чего это ты взял? - нахмурился вельможа, а мочки его ушей предательски покраснели. - Вовсе нет.

    Крестьянин безразлично пожал плечами: ну, раз так, воля ваша.

    -  А ты куда путь держишь, человече? - после неловкой паузы спросил вельможа.

    -  В замок моего господина, - ответил крестьянин, поглаживая борзую. - Вот настрелял куропаток и возвращаюсь. Мой господин любит, когда на завтрак ему подают пирог с дичью.

    -  И что ж это за птица такая, твой господин? - поинтересовался всадник.

    Крестьянин укоризненно покачал головой:

    -  Никакая он не птица, сударь. К сведению вашей милости, я имею честь служить у самогó дона Фелипе - хозяина этого края. И ежели он птица, то не простая - орел!

    -  Так ты служишь у графа Кантабрийского?!

    -  Да, сударь. У его высочества, - ответил крестьянин, особо подчеркнув титул своего господина.

    Вельможа обрадовался: вот так удача!

    -  Прекрасно! - с явным облегчением произнес он. - Нам, оказывается, по пути. Я, видишь ли, тоже еду к дону Фелипе.

    -  Вот как, - вежливо сказал крестьянин. - Сеньор дон Фелипе будет рад такому гостю, как ваша милость.

    -  Да уж, надеюсь, - сказал вельможа и спешился. - Если хочешь, можешь повесить сумку на луку седла, - предложил он крестьянину. - Вижу, ты славно поохотился.

    -  Так, стало быть, ваша милость собираетесь идти пешком? - спросил крестьянин.

    -  Да, - кивнул вельможа, - мы пойдем вместе. - Он немного помедлил, затем добавил: - И вообще, зря ты бродишь по лесу один. Не ровен час, нарвешься на разбойников.

    Крестьянин украдкой ухмыльнулся: нетрудно было раскусить наивную хитрость этого спесивого господина.

    -  Однако же, ваша милость, дорога к замку неблизкая.