-  Однако же, ваша милость, дорога к замку неблизкая. Лучше бы вам поехать вперед, а то пока мы доберемся…

    -  Сам знаю, что далеко, - раздраженно оборвал его вельможа. - Но я весь день провел в седле и хочу малость поразмять ноги.

    -  Воля ваша, сударь, - сказал слуга Филиппа. - Мне-то что.

    И они пошли.

    -  А как тебя зовут, человече? - спросил вельможа.

    -  Гоше, к сведению вашей милости.

    -  Гоше? Странное имя. Ты откуда?

    -  Да здешний я, сударь, здешний. Это их высочество дали мне такое имя. Сказали, что прежнее им трудно выговаривать.

    -  Ага. Судя по произношению, ты баск.

    -  Ваша милость угадали.

    -  И ты согласился переменить имя?

    -  Согласился, ваша милость, с радостию согласился. Ведь сеньор дон Фелипе освободил меня, и теперь я служу ему как свободный человек, а не как раб.

    -  Да, да, что-то такое я слышал. За выкуп.

    -  Сеньор дон Фелипе всех освободил. Сперва за откупную, а у кого не было чем платить, тех их высочество позже освободили задаром. И меня в том числе…

    Они шли не спеша, наслаждаясь приятным вечером и непринужденно беседуя. Против ожидания, молодой вельможа обнаружил, что ему доставляет удовольствие общение со слугой-крестьянином, в котором за внешним простодушием, несколько нарочитой грубостью и неуклюжестью речи скрывался незаурядный, живой и хитрый ум. Со своей стороны, крестьянин заключил, что его знатный спутник не так уж надменен и спесив, как пытался показать это в начале их знакомства. Скорее всего, к такому поведению его принуждало занимаемое им высокое положение, а по природе своей он был довольно мягок, добр и сердечен. В общем, оба остались довольны друг другом и даже не заметили, как оказались у ворот новенького опрятного замка на берегу реки Эбро.

    Солнце уже скрылось за горизонтом, и вокруг начали сгущаться сумерки. Крестьянин провел вельможу в дом сеньора, где поручил его заботам юного пажа с необычайно серьезной миной на лице. Молчаливый паж препроводил гостя в просторную гостиную на первом этаже и вежливо попросил его немного подождать, пока он доложит о его прибытии.

    Когда паж ушел, вельможа снял с себя дорожный плащ и шляпу, аккуратно положил их вместе со шпагой в ближайшее кресло и неторопливо осмотрел комнату. Затем он подошел к небольшому зеркалу, висевшему на стене между окнами, пригладил всклокоченные темно-каштановые волосы и подкрутил свои пышные черные усы.

    Вскоре в дверях гостиной появился плотный, преклонного возраста мужчина в сутане священника.

    -  Мир вам, сын мой.

    Гость резко повернулся на голос и ответил, перекрестившись:

    -  И вам мир, отче преподобный.

    -  Прошу прощения, сударь, - сказал священник, жестом приглашая молодого вельможу садиться. - Сеньор дон Фелипе сейчас в отлучке, так что боюсь, что весь сегодняшний вечер вам придется довольствоваться моим скромным обществом.

    -  Я всегда рад общению с людьми вашего сана, падре, - учтиво ответил вельможа. - Особенно после такого утомительного дня, как этот.

    Устраиваясь в удобном кресле, он отметил про себя, что взгляд у его собеседника грустный и усталый.

    -  Я преподобный Антонио Гатто, - представился падре. - Канцлер графства, капеллан замка и духовник дона Фелипе. Мне доложили, что вы прибыли к нам с деловым визитом.