Олаф, который уже совсем потерял ориентацию, путешествуя под землей, не ожидал увидеть яркий свет и сначала даже зажмурился. Привычное уже круглое широкое отверстие вело наружу, на тот самый балкончик, который сотник видел сверху. В камере по стенам располагались десять лежаков, по пять с каждой стороны. Еще тут отдыхали девять мужчин, и чивиец понял, отчего его прозвали десятым.

- Вот это - твои новые товарищи, - сообщил одноглазый. - Меня зовут Каль, я над вами старший. А Барук старший над эскадрой, в ней десять десятков.

- Столько пока нет, - мягко заметил Барук.

- Есть уже семь, с твоим прибытием. А вообще здесь, в Хлоя-табе, будет около сотни эскадр. Ты понимаешь, какая это сила, Олаф?

- Нет… - он и в самом деле только догадывался. - Эскадра… Сто по сто это будет… Много человек.

- И много стрекоз, гораздо больше, чем людей. Ты теперь не носильщик, а воин, - Барук положил руку ему на плечо, чтобы подчеркнуть торжественность момента. - Вот этот кинжал можешь оставить себе, но воевать будешь не им. Копья и стрелы. Ты будешь летать на стрекозах.

- Холодно это, на стрекозах летать, - испугался сотник.

Новые товарищи, лениво поднимавшиеся с лежаков, засмеялись. Олаф пробежал глазами по их лицам. Знакомых, по счастью, не было. Зато сразу бросалось в глаза, что здесь есть и северяне, и жители западной степи, и какие-то смуглые люди из других мест.

- Вот, на твоем лежаке теплая одежда, - показал Каль. - А под ним - оружие. Дело за малым… Как ты относишься к своему Повелителю.

- К Повелителю? - глупо переспросил сотник.

- Да, к Смертоносцу Повелителю Трофиса.

- Хорошо отношусь, - пожал Олаф плечами. - А что?

Все опять засмеялись, даже Каль улыбнулся, отчего его незрячий глаз будто бы подмигнул.

- Да то, что он тебе больше не Повелитель. Теперь ты слуга стрекоз, понял?

- Стрекозьего Повелителя?

- Это называется Бжашша. Просто Бжашша-Хлоя-табе. Запомнил?

- Ну, вроде запомнил… А Повелитель-то что на это скажет? Ты же знаешь, какие они, смертоносцы. Шуток не любят. И потом, у меня там родственников много, в Трофисе, - Олаф поднял руку, готовясь загибать пальцы. - Отец значит, мать…

- Дурак! - шлепнул его по ладони Каль. - Нет больше ни отца ни матери, ни брата ни сестры. Точнее, как раз братьев и сестер у тебя теперь будет много. Не говоря уже о женах - помнишь, что я тебе говорил? Так вот, для всех своих прежних знакомых ты умер. Попался скорпиону в степи. Так будет думать и Повелитель, забудь о нем. Сейчас ты полетишь с нами в первый раз, посмотрим на тебя.

- Сейчас лететь? - Олаф сел на лежак. - Я голодный. И пить очень хочу, и спать.

- Да, вид у тебя какой-то истерзанный… Не надо было сопротивляться стрекозе. Так вот, парень, подойди-ка сюда.

Каль прошел через помещение и вышел на балкончик. Олаф с опаской последовал за ним и боялся искренне - под ними текла Хлоя, а карниз казался совсем непрочным.

- Не обвалится, - уверил его Каль и вдруг схватил за горло, подтянул жилистыми руками к самому краю. - Смотри вниз! Видишь, рак плывет? Хочешь туда?! Хочешь, вместе прыгнем?!

- Каль! - Барук выбежал за ними, и придерживаясь за клок свисающий травы потянул десятника обратно в камеру. - Ты сорвешься!

- Да я хочу объяснить этому дураку, что с ним не шутят! У тебя два выхода: или служить Бжашша-Хлоя-табе, или вон туда отправиться!

Олаф с трудом удерживал свою руку вдали от кинжала. Наконец десятник ослабил хватку, и чивиец прошептал: - Я понял, понял!.