— Мэтт… — Она замолкла на мгновение, потом нашла в себе силы продолжить: — Я звоню, чтобы сказать тебе… Знаешь, я все сказала отцу. Как мы познакомились. Как поженились. Призналась, что Том твой сын.

Да, у нее могло больше не оказаться случая сказать отцу правду.

— И как он это воспринял?

— Ну, несколько всплесков на мониторе системы жизнеобеспечения, но в целом спокойно. Хотя, конечно, ему ввели успокоительное.

По ее голосу Мэтт догадался, что Флер улыбается, и проговорил:

— Да, это существенно. Так он что-нибудь сказал?

— Он только хотел знать, любила ли я тебя.

— Да? — Сердце Мэтта бешено забилось. — И что ты ответила?

— Правду, ничего кроме правды. Рассказала ему, как все было. С того момента, когда я впервые показала тебе язык через дыру в заборе. По-моему, он понял. — Она вздохнула и продолжила с заметным усилием: — Одним словом, ты теперь тоже можешь все рассказать своей маме. И о Томе, и о чем еще захочешь.

— А Том? Когда мы скажем ему?

— Он рассказал мне о вашей сегодняшней встрече. Твоя деятельность у забора очень его впечатлила. В общем, он предложил мне пригласить тебя на чай, чтобы поблагодарить за работу.

— Он так сказал?

— По правде, я думаю, что Сара подсказала ему эту мысль. Она считает себя отличной свахой.

— Если хочешь знать мое мнение, она в курсе наших с тобой отношений.

— Как? Ты что-нибудь говорил ей?

— Упаси боже, но готов поклясться чем угодно, что она догадывается. Сегодня она… Впрочем, ладно, ерунда, ничего определенного. Ты сердишься?

— Господи, нет, конечно, Мэтт.

— Хорошо, тогда передай Тому, что я готов зайти на чай в любое время.

— Договорились, я… я тебе позвоню.

Положив трубку, Флер нервно потерла ладони, пытаясь изгнать из головы образ лежащего в ванне Мэтта и игнорируя острое желание нырнуть в теплую воду рядом с ним: Вместо этого она отправилась наверх, быстро приняла душ и, поставив будильник на шесть, свалилась в постель.

Казалось, ее голова только дотронулась до подушки, как раздался пронзительный звон будильника. Рассвело, и за окном барабанил дождь. Еще хотя бы десять минут полежать в теплой постели…

Когда она снова открыла глаза, дождь прекратился и спальню заливал яркий солнечный свет. Флер зевнула и бросила взгляд на часы. Восемь! Каждое из растений, предназначенных для выставки, ежедневно нужно поворачивать на двадцать пять градусов, чтобы они росли равномерно, а ведь там сотни горшков, и это займет не один час! Не говоря уже о том, что вчера никто не удосужился этим заняться!

Она сбежала вниз, на скорую руку позавтракала и помчалась к теплицам, одновременно набирая номер больницы.

— Алло! — Она замерла в дверях оранжереи. — Это шестая палата? Это Флер Гилберт, я звоню, чтобы узнать о своем отце… — Подняв взгляд, она буквально остолбенела. — Господи, это ты, Мэтт? Что ты там делаешь?

Будто и так не ясно! Он осторожно и методично разворачивал растения, делал работу, которой она собиралась заняться сутра пораньше. То, что он так существенно продвинулся в работе, доказывало, что, в отличие от нее, Мэтт встал на рассвете, а не выключил свой будильник.

— Я решил помочь, тебе ведь надо в больницу.

— Алло, мисс Гилберт! Мисс Гилберт! — надрывалась трубка. — Вы слушаете, мисс Гилберт?

С трудом оторвав взгляд от Мэтта, она сосредоточилась на том, что ей говорила медсестра — отец провел спокойную ночь, и врачи уже начали делать новое обследование.