Жанна начала понимать.

— Он охотился за Жаккеттой?

— Ну конечно, — расцвел рыжий пират. — Где же еще устраивать засаду на новобрачную, как не в комнате для первой брачной ночи? Эти висельники получили приказ вязать женщину в восточных одеждах. Виконт же не знал, что у нас сейчас две звезды Востока. А подручные, когда увидели белое арабское покрывало, долго раздумывать не стали. Госпожа Фатима, получается, нас спасла, появившись там раньше. Жаккетту бы похитили, а меня огрели бы чем-нибудь тяжелым по голове да и прирезали тихонько, к удовольствию виконта…

— Но как же теперь? — заволновалась Жанна. — Что теперь будет? Вы видели, что он с Филиппой сделал? Это же зверь!

— Я убью его, — только и сказал по-арабски молчаливо стоявший в углу Масрур.

— Я знаю, друг, — отозвался так же по-арабски рыжий пират.

И продолжил по-французски:

— Ну что делать. Догнать виконта надо.

— Я пожалуюсь герцогине Анне! — разбушевалась Жанна, стискивая кулачки. — Она теперь королева Франции — может быть, у нее хватит сил унять это чудовище, пусть он и королевских кровей!

— Не хочу ничего говорить заранее, — сдержанно сказал рыжий пират. — Но герцогиня Анна во Франции все-таки больше пленница, чем повелительница. Но сейчас все это не важно. Сначала разыщем госпожу Фатиму.

А себе под нос пробурчал:

— Главное, чтоб ее, зарезанную, не выкинули из экипажа где-нибудь в пустынном месте, когда Волчье Солнышко обнаружит подмену.

— Не говори так, — взмолилась Жаккетта, которая все расслышала. — Пожалуйста.

— Умолкаю, — пообещал рыжий пират. — Я сейчас отправлюсь в город и за город тоже. Посмотрю, что делается во французском лагере.

— Я тоже поеду в город, — решила Жанна. — Я же должна официально узнать, что герцогиня уехала.

— Очень хорошо, мы выедем вместе, а там разделимся, — подытожил рыжий пират. — Жерар будет старшим — надо охранять Аквитанский отель пуще прежнего. Виконт вполне может вернуться за той добычей, которую он рассчитывал здесь похитить.

Когда все уехали, Жаккетта пошла за каким-то делом на кухню — и обнаружила там Масрура, забившегося в закуток у очага. Вид у него был совершенно потерянный, словно с похищением госпожи Фатимы исчезла та опора, что поддерживала его. Толстый евнух жался к очагу, словно здесь, так далеко от мест, где он жил, ему было невыносимо холодно.

— Не расстраивайся, Масрур! — угадала, что ему очень плохо, Жаккетта. — Мы не оставим госпожу Фатиму в беде, даже не думай.

Масрур обнял Жаккетту, уткнулся лысой головой в ее плечо и зарыдал так жалобно, что сердце разрывалось. Невозможно было поверить, что этот упитанный лысый человек, когда надо, превращался в хладнокровного убийцу.

Жаккетта гладила его по голове и утешала:

— Мы этому виконту спуску не дадим! Сейчас госпожа Жанна все вызнает — и мой муж придумает, что делать. — Жаккетте нравилось выговаривать непривычное «мой муж». — Он нас из Волчьего замка вытащил, троих — а уж одну-то госпожу Фатиму всяко-разно спасет.

Масрур тяжело вздохнул и пробормотал на неважном французском:

— Помнишь Тарабулус? Мы были как одна семья… Любимое время Масрура. Не бросай меня.

— Вот придумал! — разозлилась Жаккетта.