Катя послушно стояла перед Лилли, горничная осторожно расстегивала жемчужное ожерелье. Девочка чувствовала себя выжатой, она едва держалась на ногах, глаза слипались.

Катя бездумно починялась чужим рукам, лицо ее казалось безмятежным, и Лилли удивленно пробормотала:

– Надо же, сегодня ваша светлость не отталкивает меня со словами – «я сама!»

– Я просто устала.

– Еще бы – почти четыре утра!

– Я никогда так поздно не ложилась, даже в новогоднюю ночь. Часов до двух в прошлом году сидела у телевизора, потом папа унес меня в постель, я даже не проснулась…

– Опять вы об этом!

– Извини, Лилли, просто я…

Катя пожала плечами, но продолжать не захотела. Горничная проводила ее в ванную. Повесила рядом с душевой кабиной свежий халат, чистое махровое полотенце и сочувственно сказала:

– Я сейчас чашечку чая принесу, с медом, перед сном выпьете.

– Не нужно, не хочу.

– Все равно принесу, – Лилли звонко чихнула. Извинилась и пояснила: – Доктор Веласкис сказал – подать чай вам и герцогу, он и термос принес. Наверное, там травки какие-нибудь, ну, я в этом не очень-то разбираюсь…

Катя пожала плечами и закрылась в душевой кабине. Легче выпить чашку, чем спорить с упрямой Лилли, боявшейся потерять хорошо оплачиваемую и необременительную работу в замке.

Лечебный чай Кате не понравился, показался слишком пахучим и странно терпким, доктор Веласкис явно перестарался с травами. Катя с трудом допила горячий пряный напиток и вернула тонкую прозрачную чашку из костяного фарфора горничной. Без сил нырнула в свою огромную постель и, проваливаясь в сон, услышала звонкий голосок Лилли:

– Еще раз – счастливого Рождества, ваша светлость…

ГЛАВА 11 ПИСЬМО

Просыпалась Катя трудно, почему-то кружилась голова. Что-то раздражало девочку, какой-то странный дребезжащий надоедливый звук, чем-то знакомый и в то же время забытый.Она протяжно зевнула и перевернулась на другой бок, вставать совершенно не хотелось. Где-то рядом загудела машина, Катя досадливо поморщилась – разъездились с утра пораньше! И тут же резко села в постели, не открывая глаз.

Вдруг стало ясно, что напомнил странный звон: так дребезжал обычно трамвай, сворачивающий на ее улицу с Воскресенского проспекта. Потрясенная открытием Катя замерла, прислушиваясь. Сердце колотилось так отчаянно, что стук отдавался в ушах, заглушая звуки с улицы, на лбу выступила испарина.

– Где я? – выдохнула Катя, страшась открыть глаза.

Она слепо протянула руку и вскрикнула от неожиданности, сразу же наткнувшись на стену. Причем не на шершавую тканую поверхность гобелена, а на гладкую, чуть шелковистую, явно бумажную. «Неужели…»

Катя всхлипнула, нащупав прикроватную тумбочку, что-то упало, и Катя в панике открыла глаза: будильник. Ее старый пластмассовый будильник, подаренный папой почти восемь лет назад, как только она пошла в школу!

Не веря себе, Катя оглянулась и зажала рот ладонью, чтобы не закричать: она… дома! Вот ее письменный стол, как всегда заваленный учебниками, тетрадями, дисками и всякой девичьей мелочью, мисс Глюк позеленела бы от злости, увидев такой беспорядок… С ума она сошла, какая мисс Глюк?!

Катя рассматривала свою комнату, как настоящее чудо, жадно отмечая взглядом любой пустяк: компьютерный столик, вокруг монитора и над ним – любимые мягкие игрушки. Белый медвежонок по-прежнему сидит на правой колонке, левая – занята смешной рыжей обезьянкой, а на верхней полке расположился самый настоящий зоопарк… Цветы на подоконнике: китайская роза собирается цвести, Катя насчитала три бутона.