Но боюсь, что ее план с треском провалился, потому что, если не считать хорошего отношения к козочкам, у меня нет ровным счетом ничего общего с той Амелией. Я хочу сказать, Рокки, конечно, успокаивается, когда я ему пою, но что-то не заметно, чтобы кто-нибудь торопился объявить меня святой.

Кроме того, я сильно сомневаюсь, что бойфренд святой Амелии так ей и говорил, что мол, «я не собираюсь ждать до бесконечности». Вряд ли – если у нее все еще был при себе тот топорик.

Все это как-то очень подавляет. Я хочу сказать, даже моя родная бабушка не верит, что я могу побить Лану Уайнбергер без божественного вмешательства. Очень мило, ничего не скажешь.

Здорово. Пора ехать домой.

13 сентября, воскресенье, 21.00, мансарда

Ох, кааааааааааааааак же я рада вернуться домой! Такое чувство, что меня не было не два дня, а намного дольше. Серьезно. Как будто целый год я не лежала на этой кровати с Толстым Луи, свернувшимся клубком у меня в ногах и мурлычущим так, что стены трясутся, слушая мою любимую музыку, потому что мне не нужно слушать скорбный плач Рокки, потому что мама излечила его от дурной привычки плакать, чтобы привлекать к себе внимание. Кажется, это случилось, когда она оставила его с бабушкой и дедушкой, пока сама пошла с мистером Дж. на шоу классических автомобилей, потому что из всего, что происходило в эти выходные в Версале, только это событие можно было хотя бы с натяжкой назвать культурным мероприятием.

К тому времени, когда мама и мистер Дж. вернулись, бабушка с дедушкой сидели на том же самом месте, где они сидели, когда мама и мистер Дж. уходили, то есть перед телевизором, и смотрели повторный, показ «Самых забавных домашних видео Америки», а Рокки крепко спал. Бабушка только и сказала:

– Ну и крепкие же у этого парня легкие.

Но неважно. Мама говорит, что мистер Дж. – настоящий боец, и если бы она раньше не была уверена, что он ее любит, то теперь бы точно убедилась, потому что только любящий мужчина способен добровольно вытерпеть столько нападок, сколько ему пришлось вытерпеть ради нее в эти выходные, он даже ездил на дедушкином тракторе (мистер Дж. говорит, что самым близким к трактору, что ему до сих пор доводилось видеть, была машина для выравнивания льда на хоккейной площадке). Мистер Дж. сказал, что особое впечатление на него произвели дорожные знаки вдоль шоссе, призывавшие покаяться в грехах и спасти свою душу. Но он с грустью добавил, что в Версальском окружном банке вынуждены были снять табличку, которая мне так нравилась: «Если банк закрыт, пожалуйста, подсуньте деньги под дверь».

Я была довольна, что они с мамой последовали моим советам и не подпускали Рокки к молотилкам, щитомордникам и бабушкиному козлу Хэзелу. Мама заикнулась, что мне необязательно было звонить им каждые три часа и сообщать, что по данным метеосводок в их районе циклон пока не предвидится, но признала, что ценит мою сестринскую заботу о Рокки.

Позже, воспользовавшись тем, что мистер Джанини занят (он пытался затолкать чемоданы на место), я спросила маму, не виделась ли она часом с Венделлом Дженкинсом.

Она даже удивилась:

– С какой стати?

– Ну как же, – сказала я, – ты ведь его любила.

– Конечно, – ответила мама, – только это было двадцать лет назад.

– Да, но папу ты любила пятнадцать лет назад, а видишься с ним до сих пор.

– Это потому, что у нас с ним ребенок, – сказала мама и посмотрела на меня как-то странно. – Поверь, Миа, если бы не ты, у нас с твоим отцом, вероятно, не было бы ничего общего. Мы бы с ним разошлись и пошли каждый своей дорогой, как с Венделлом.