Сергей Лукьяненко. Принцесса стоит смертиЛорд с планеты Земля - 1
1. «ОБРУЧЕНИЕ»
— В тебя можно влюбиться? Я не сразу расслышал вопрос. Занятый очень сложной попыткой подняться с земли, не опираясь на разбитые в кровь кулаки, я почти забыл про девчонку. Такое часто случается в очень жестоких драках — к их концу успевает забыться причина ссоры. — В тебя можно влюбиться? Мне наконец‑то, удалось встать. Сильнее всего болели руки, и это было неплохо. Выходит, большую часть ударов я сблокировал. Если бы не прямой в лицо, на последних секундах, победа оказалась бы идеальной. И бескровной; для меня, конечно… — В тебя можно влюбиться? Голос девчонки был настойчивым и спокойным. Словно не ее, отчаянно и неумело отбивавшуюся, тащили недавно к скамейке трое здоровенных ублюдков. Будто и не было короткой, беспощадной драки, к концу которой я впервые перешел незримую грань — начал бить на поражение. Насмерть. Потому что иначе могли убить меня. Я как будто увидел себя со стороны. Высокий, мускулистый, в разорванной рубашке, с залитым кровью лицом. Кастет у них был, что ли? Супермен‑любитель, нетвердо стоящий в окружении трех поверженных врагов и спасенной девушки. Можно ли в такого влюбиться? — Да, конечно, — вполголоса, не осознав еще нелепости вопроса, сказал я. — Можно… И посмотрел на девчонку. Господи, и чего они к ней привязались? Совсем еще малолетка, лет тринадцати‑четырнадцати. Красивая, правда… Очень красивая. Мягкие каштановые волосы, свободно падающие на тонкие плечи. Стройные ноги, длинные, но без подростковой несоразмерности. Фигурка, правильная до идеальности, до классических пропорций греческих скульптур. Большие темно‑синие глаза на тревожном, и от этого еще более красивом лице. Значит, все‑таки испугалась… Лишь голос остался спокойным, сдержанным. Я смотрел на девчонку, не в силах оторвать взгляда. Она и одета была удивительно: в коротких, облегающих шортах, маечке‑топике из глянцевитой багрово‑красной ткани, таких же вишневых кроссовках, бледно‑розовых носочках, валиками скатившихся на щиколотках. Красивую тонкую шейку дважды обвивала золотистая цепочка, такая массивная, что у меня мелькнула мысль — подделка. И вдруг я понял, что это не так. На девчонке не было ничего бутафорского. Цепь — золотая, стоящая уйму денег. Господи, и как на нее не напали раньше? — Тебе очень больно? — тихо спросила девчонка. Я покачал головой. Больно, конечно, но тебе не стоит об этом думать. Тебе надо поскорее попасть домой. И не бродить по ночам в самом заброшенном городском парке, где полно обкуренных анашой юнцов и напившихся до одури пьянчуг. — Сейчас все пройдет, — твердо, уверенно сказала девчонка. И протянула ко мне руку. Теплые, нежные пальцы коснулись моего лица. Она словно не видела липкой крови, запекшейся на коже. Или — не боялась до нее дотронуться. Боль прошла. Меня словно обдало холодным ветром. Сознание обретало ясность. Тело вздрогнуло, я напрягся, готовый снова кинуться в драку. Готовый умереть из‑за незнакомой девчонки. Готовый убить любого, кто посмеет ее обидеть. А боль исчезла. — Я очень рада, — продолжала девчонка. — Ты красивый, хоть это и не важно. Ты сильный, но и это не самое главное. Ты смелый. На секунду она замолчала. Ее пальцы скользили по моему лицу, и где‑то в глубине кожи рождался легкий холодок. Странно, ведь ладонь такая теплая… — А самое главное — в тебя можно влюбиться. Я кивнул. Теперь уже — вполне сознательно. Я хочу, чтобы ты в меня влюбилась, странная девчонка. Потому что я уже люблю тебя. — Ты будешь ждать, пока я вырасту? Она улыбнулась, и огромные синие глаза вспыхнули. |
